Снесла Баба Яга яичко

Если уж вы решили, что надо покончить
                                                               с собой,
Не спешите действовать, право,
Выбирайте, как повар приправу,
Свой способ уйти в мир иной.
Утопитесь в тосканском вине,
А в руке — букет розмарина.
Не очень приятна картина,
Зато ароматна вполне.
Если уж вы решили, что надо покончить
                                                              с собой,
То шелковый шнур и розы —
Тоже изысканный способ,
Чтобы уйти в мир иной.
Виньеткой в конце страницы
Покажется смерть очевидцам.
Если уж вы решили, что надо покончить
                                                               с собой,
Очень эффектный способ —
Прыгнуть с моста, но не просто,
А так, чтоб лететь стрелой,
И лучше — спортивным стилем,
Чтобы полет был красивым.
Собираясь в последний путь,
Захватите с собой шоколадку,
Вдруг захочется отдохнуть
И поесть чего-нибудь сладкого.

— Чьи это стихи?

— Мои. Я исписал стихами толстенную пачку бумаги, но они не имеют никакой ценности. И чтобы я не впал в искушение продекламировать вам еще какое-нибудь, давайте чокнемся и пожелаем друг другу спокойной ночи, а после нее ясного солнечного утра! — сказал Арнош Козени.

А мы?

Пока жизнь думала, куда бы ей пойти,
История, гляди-ка, отмахает полпути.

6

Парень и девушка сидели на скамейке в местном парке под огромным каштаном, роскошная крона которого возвышалась над ними как зеленая корона. Газон вокруг был влажным и мягким.

Он казался какой-то ритуальной поляной, языческие сигналы которой никто не умеет разгадать. Местные птицы меняли оперение и повсюду оставляли свои перья. Издалека казалось, что молодая пара на скамейке защищена пушистой сетью, огромной индейской «ловушкой для снов». Птицы, скрытые роскошной кроной каштана, затихли, слушая чириканье людей.

— You are my pudding, my fruit pudding[59]… Девушка слушала затаив дыхание, но взгляд ее был направлен куда-то под ноги, и время от времени она одной ступней почесывала другую.

— You are ту peach melba, ту cream alpine, my blueberry anglaise, my floating island, my chocolate eclair, my choux chantilly, my kirsch buchette. You are my kirsch puff[60].

— Whaf. — веселозаулыбаласьдевушка.

— You are my crogue-er-bouche, my brioche, my brioche au sucre, my almond cookie, my baba au rum, my biscuit, my biscuit de savoie, моя профитролька, — шептал Мевло в ушко девушки, румяное, как долька апельсина.

— Ah, Mellow, — прошептала девушка и задрожала от пьянящих мурашек, пробежавших по всему ее полному телу.

— Мевло, — исправил девушку Мевло.

— Mellow, — повторила девушка, глядя на Мевло широко открытыми глазами.

— My name is Мевло, — повторил Мевло, ныряя в два зеленых озера девушки.

— Mellow, — нежно сказала девушка.

— Ок, mala moja, vidim da mito nećeš naučit… — смирившись, вздохнул Мевло.

Мевло накануне взял в кондитерской отеля меню и всю ночь провел, уча наизусть названия сладостей. Это был самый умный совет, который он мог получить. А получил он его от пана Арноша Козени.

— Мой юный друг, — сказал Арнош Козени, когда Мевло в отчаянии признался ему, что не знает английского и что ему непонятно, как объяснить девушке, что она ему небезразлична, — то, что вы не знаете английского, — ваше преимущество. Потому что если бы вы его знали, то могли бы наделать ошибок. А так совершенно безразлично, что именно вы произносите: химические формулы или названия частей автомобиля. Все равно в первой фазе отношений влюбленные не разговаривают — они щебечут.

— Как птицы?

— Да, как птицы, друг мой, — сказал Арнош Козени и добавил загадочно: — Не только щебечут, от них еще во все стороны летят перья.