Снежная робинзонада

Так и я на первой зимовке был обыкновенным человеком в необыкновенной обстановке. Снег еще был для меня снегом, а не сложным агрегатом ледяных частиц, облако — тучкой небесной, вечным странником, а не термодинамическим явлением в атмосфере, к тому же имеющим сложное и мудреное латинское название вроде «кумулонимбус капиллятус» или «альтокумулюс транслюцидус». Термометр я еще нередко называл градусником, хотя в метеорологии это совершенно различные вещи, а на вопрос, какой ветер, отвечал просто: злющий, хотя нужно было сказать: северо-северо-западный, постоянный, ровный, восемь метров в секунду.

Но эта непосредственность восприятия помогла мне лучше запомнить пережитое, перечувствованное.

Жизнь продолжается

Кончалось лето.

Сданы экзамены за четвертый курс. Позади отпуск и долгожданная встреча. Мы всегда заранее представляем себе, как все должно произойти, но редко угадываем. И всегда почему-то недоумеваем, если реальность не совпадает с мечтами. Грустно все-таки расставаться с грезами.

Все произошло просто: «Или я, или твоя география». И я выбрал второе, ибо отказаться от своего места в жизни, от своего призвания, от своего настоящего счастья значило отказаться от самого себя. Не будет больше писем, от которых радостно билось сердце, и взгляд на фотографию не заставит больше сиять солнце в пасмурный день.

Конечно, Рифату Насырову, которого я первым встретил по возвращении из отпуска, я постарался не показать своих настоящих чувств: «Ну и бог с ней! Холостым лучше! Правда?» Он покачал головой. Кажется, мой чересчур бодрый тон не совсем соответствовал смыслу сказанного.

На Кызылче за лето появилось много нового. Высокий щитовой дом с четырьмя двухкомнатными секциями наконец встал на фундамент, ждавший его целый год. В чистых стеклах окон сияло солнце, ярко блестела рыжим суриком свежепокрашенная крыша. Совсем как в городе или поселке где-нибудь на равнине. Но горы не давали о себе забыть. Склон, где стоял дом, был так крут, что, в то время как на юг круто падали целых четырнадцать ступенек высокого крыльца, с северной стороны дома крыльцо имело всего одну ступеньку. В доме разместились кухня, несколько кладовых, столовая — кают-компания, кабинеты метеорологов и гидрологов, общежитие. Рядом с домом белел каменный склад, в котором помещались также радиостанция и агрегатная. В землянке оборудовали баню, а на месте нашей примитивной метеоплощадки сооружался целый метеорологический ансамбль. Каждый прибор укреплялся на бетонном фундаменте, а вся площадка должна была быть обнесена ажурной металлической сеткой.

Летом успели построить временную дорогу, и теперь на станцию ухитрялись пробиваться машины со стройматериалами, продуктами, горючим и топливом.

Новая станция — новые люди. Черноскова давно не было, Антонов собирался на другую работу, а Шульц передавал станцию новому, более опытному начальнику — Сергею Петровичу Чертанову. Появилась в коллективе первая женщина — Нина Слободян, инженер-гидролог, жена нового старшего инженера станции Анатолия Слободяна. Даже рабочие-строители были новые, незнакомые.

«Старики», Гена Руденко и я, включились в строительство метеорологической площадки. Гидрологи устанавливали на своих водомерных постах легкие металлические мостики, самописцы уровня воды, рейки.

Жизнь продолжалась, но ореол романтики над Кызылчой в моих глазах начал таять. Обычная станция в стадии стройки со всеми ее недоделками, неурядицами, заботами. Без экзотики трудностей, одиночества, отдаленности…

Нет, такая жизнь мне не нравилась. И судьба услышала мою безмолвную мольбу.

Километрах в десяти от Кызылчи за невысоким перевалом находилась другая высокогорная метеорологическая станция — Ангрен-плато. Она, правда, располагалась не на самом плато, а на восточном склоне Арашанского хребта — одного из отрогов Чаткальского хребта, метров на сто выше Кызылчи. Окружающий ландшафт во многом напоминал Кызылчу. Дорог сюда, кроме пастушеских троп, никаких не было.

Станция Ангрен-плато обслуживала сводками погоды проходящие в этом районе авиалинии. Но главной ее задачей было давать сводки погоды синоптикам для составления прогнозов погоды по всему Узбекистану.

(Метеорологические станции прогнозов не дают. Это дело синоптиков в управлениях и бюро погоды. Метеорологи же только предоставляют материал для прогнозов, сообщая с десятков станций о «своей» погоде и позволяя синоптикам составить большую общую карту погоды, а затем ее прогноз.)

Наблюдения за запасом воды в снежном покрове, которые вели работники станции зимой, были необходимы для составления гидрологических прогнозов — предсказания поведения реки Ангрена, в нижнем течении которого находится один из крупных промышленных и сельскохозяйственных районов Узбекистана.