Снежная роза

Время от времени Кейт сама жаловалась на Рори, и Каз не могла этого понять. Она всегда по-хорошему завидовала тому, что у них было. Конечно, Рори был не слишком энергичным. Он относился к тому типу мужчин, которые довольны судьбой: любил их красивый дом, детей и, разумеется, Кейт. Он не хотел больше того, что имел. Однажды он сказал Каз, что с радостью остался бы в крошечной квартирке, в которой они начинали совместную жизнь. Нынешнему положению дел они были обязаны Кейт: она зарабатывала больше мужа, и ей всегда хотелось иметь более дорогой автомобиль, более красивый дом. Она хотела, чтобы жизнь была такой, как она хотела, и любила украшать дом, стремясь сделать его идеальным. У нее были твердые представления о том, как надо жить, и Рори был счастлив с этим соглашаться. Кейт могла быть жесткой, безкомпромиссной. А Рори был ее противоположностью — покладистый, легко адаптирующийся, миролюбивый. Сначала все это работало, однако позднее, полагала Каз, привело к неприятностям. Он не хотел раскачивать лодку. Он не хотел говорить ей, что все, чего она добилась с таким трудом, было под угрозой.

В общем, иногда, в долгие вечера за бутылкой вина, когда они часами говорили о Филе, вдруг наступала очередь Кейт.

— Проблема с Рори… — говорила она и замолкала. Это его молчание, интровертный подход ко всему на свете, сводили с ума. При общении он предпочитал намеки и предположения прямому диалогу. Он придерживался своего мнения, пропуская ее суждения мимо ушей ради сохранения спокойной жизни.

— Неужели ты не видела, что он собой представляет, когда выходила за него замуж? — спрашивала Каз с недоверием.

— Нет. Честно, не видела. Может быть, первые десять лет говорила только я, — продолжала Кейт с усмешкой, — и не замечала, что в ответ он предпочитает помалкивать.

Теперь, когда заметила, больше не замечать она уже не могла. Их отношения, как у большинства, начались со взаимной влюбленности и убежденности в том, что совместная жизнь будет состоять из безмятежных вечеров, наполненных сексом и смехом. Потом пришло понимание, что партнер является чужим человеком.

— Я никогда не знала Фила! — восклицала Каз. — Совсем не знала. Он все время был для меня абсолютной загадкой. Теперь это очевидно.

— Но ты, может быть, знала Фила в определенный момент его жизни. А сейчас он другой человек.

— Может быть. А может быть, брак — это сплошная иллюзия. Попытка притвориться, что мы не одиноки в этом мире, выдумка, которая нас успокаивает.

— Это слишком пессимистичная оценка. — Кейт на мгновение задумалась и сказала: — Что ж, брак может быть обманом. Ну а дети? Это же не иллюзия?

Каз медленно кивнула:

— Да, пожалуй. Это единственная долгая любовь, на которую ты можешь положиться. Ты всегда любишь своих детей — по крайней мере, я не могу себе представить, что перестала любить Лею и Мику. — Она криво усмехнулась. — Ну ладно, если бы они стали жуткими серийными убийцами, это было бы не так просто.

— Это и радость, и горесть, — заметила Кейт, — потому что дети всегда от тебя уходят. Они растут и отдаляются от тебя. Все, что ты можешь, это наслаждаться каждой минутой, проведенной с ними, пока ты являешься центром их мира.

— Верно.

Обе молчат, думая о собственных детях. Потом Каз говорит:

— Я до сих пор на стадии львицы — ну, знаешь, я готова растерзать любого, кто их обидит. Полагаю, когда они вырастут, это чувство должно утихнуть.

Кейт кивнула:

— Должно утихнуть. Не могу представить себе свою мать, терзающую кого-то, кто обижает меня теперь. — Обе рассмеялись, поскольку мать Кейт была известна своей ленивостью и подняться с дивана ей стоило немалых трудов, разве что ради дополнительной порции джина с тоником. — Она предпочитает терзать меня, — добавила Кейт, и они еще посмеялись, поскольку мать Кейт имела склонность слать электронные письма поздним вечером, когда бывала, судя по всему, пьяна и хотела поделиться своими горькими мыслями о том, почему Кейт вызывает у нее такое недовольство.

Хотя Каз отчасти понимала, почему Кейт недовольна Рори, в ее глазах он выглядел прекрасным мужем. Рори был очень славным. Он никогда не ходил в паб, почти не пил, никогда не пялился на других женщин и не флиртовал. Он любил быть дома с семьей, готовил для всех еду, занимался домашними делами, помогая Кейт покрасить комнату или переставить мебель. Кейт начала воспринимать это как должное. Каз догадывалась, что мягкость и полная предсказуемость Рори внушили Кейт ложное чувство безопасности. Она привыкла думать, что у ее мужа нет иной жизни, кроме той, что она видела, и нет никаких секретов.

Теперь, когда Каз думает о том, как у них все было, она очень из-за них страдает. Не важно, что Кейт жаловалась на Рори и хотела, чтобы он в чем-то изменился или вел себя чуточку иначе. Она уверена, что Кейт вернулась бы к той прежней жизни не задумываясь. Сейчас она должна понимать, какой счастливой была.

— Каз!

Это Рори, сидящий за кухонным столом напротив нее.

— Да? — Она возвращается к нему.

— Знаешь ли ты что-то такое, о чем не говоришь мне?