Снежная роза

– Я понимаю, что тебя это не касается! – воинственно заявила Наташа. Кое-как, методом проб и ошибок, она все же нащупала линию, которой ей следует держаться, и решила не уступать собеседнику ни пяди. – Второй раз он женился или десятый – это его личное дело. И мое, раз уж я его жена. По крайней мере, он не ссылался на дела семьи, которые гонят его на край света, и не морочил мне голову.

– Я никогда тебя не обманывал, – сказал Арман после паузы. – Я думал… Господи! – Он помолчал и с отчаянием в голосе продолжал: – Я решил, что, если я пойду на уступки, это утихомирит семью… Я и понятия не имел, что мать использует мое отсутствие для того, чтобы наговорить тебе все эти чудовищные вещи… Ты, конечно, не знаешь, но я с ней крупно поссорился после возвращения… И она очень жалеет, что… что была к тебе несправедлива.

– Ни о чем она не жалеет, – буркнула Наташа, насупившись. Она слишком хорошо помнила тонкий кривящийся рот, который выплевывал в ее адрес уничижительные, обдуманно жестокие слова.

– Нет, ты должна понять, – упрямо возразил Арман. – Она вовсе не злая, я-то знаю. Но она набита смехотворными предрассудками… и чудовищно старомодна. Ее вины тут нет, ее так воспитали…

– Странно, – проговорила Наташа, нервно растирая рукой лоб, который начал ныть, – когда-то я готова была поклясться, что самый неприятный и набитый предрассудками человек – Робер… Из-за того, как он держал себя, из-за всего, что о нем говорили… Но он пришел ко мне на помощь, когда меня все бросили. И он ничего не требовал взамен. Просто спросил…

Да, он спросил тогда: «Если бы я был свободен, вы бы стали моей женой?» Но Наташа решила, что ей ни к чему делиться со своим бывшим любовником такими подробностями.

– О да, граф – счастливый человек, – съязвил Арман. – Получать все, вроде бы ничего не требуя… Такое мало кому удается.

Наташа вздохнула и слегка переместилась на скамейке. Она поймала себя на том, что этот разговор стал ей докучать.

– Ты не заставишь меня жалеть о том, что я вышла замуж, – заявила она с безжалостной прямотой, доставшейся ей от ее русских предков. – Даже не пытайся.

На мгновение Арман растерялся, но неожиданно ему пришло на ум замечание Мориса де Фермона. Как-то раз в разговоре покойный заметил: «Благодарность – неподходящее топливо для любви, оно слишком быстро сгорает». Мысль эту Морис, конечно, почерпнул в какой-то книге или пьесе – он много, хоть и беспорядочно, читал и из любых текстов выхватывал выражения, которые лучше всего передавали то, что чувствовал он сам, но ленился облечь в слова.

– Знаешь, я хотел тебя увидеть, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо, – сказал Арман. – Только это для меня важно. Не стану кривить душой и говорить, что твой муж мне симпатичен, он никогда мне не нравился. Но какая разница, в конце концов, если ты его любишь?..

– Он делает все для того, чтобы я была счастлива, – кивнула Наташа.

Но любовь делает даже самых наивных людей проницательными сверх меры. «Она не сказала, что любит его; она сказала, что он для нее делает, а это огромная разница. Ей было плохо, и он сумел на этом сыграть. Показал себя надежным, да еще готовым жениться… А тут его первая жена удачно освободила место. Конечно, он ничего для Наташи не жалеет… И она это ценит, потому что не может забыть, как была бедна когда-то».

– Рад, что он оказался лучше, чем я думал.

Только небо знало, как тяжело было Арману произнести эту любезную, типично европейскую фразу.

– Ты надолго в Париже? Когда возвращаешься в свои джунгли? – спросила Наташа.

Она говорила так, словно ей хотелось отделаться от него; но Арман не поверил ей.

– Я пробуду здесь столько, сколько сочту нужным, – довольно сухо ответил он.

– Да? Ну, хорошо. – Она сделала вид, что зябнет, подхватила свою сумочку, поправила вуалетку и поднялась со скамейки. – Извини, мне пора идти. Робер не любит, когда я опаздываю к ужину.

Граф был последним человеком на свете, который вздумал бы пенять своей жене на непунктуальность; но откуда было Арману знать такие тонкости!

– Я надеюсь, мы еще встретимся, – сказал молодой человек, задерживая руку Наташи в своей руке.

– Как друзья, – ответила она беспечно, отнимая руку. – Просто как старые друзья.

Она кивнула ему на прощание и удалилась. Арман стоял и смотрел ей вслед, пока она не вышла из сада, после чего опустился на скамейку и в ярости ударил по ней кулаком.

– А, ч-черт…

Шедший мимо немолодой господин с проседью в темных волосах оглянулся на Армана, но тотчас же поторопился принять незаинтересованный вид и покинул сад. Добравшись до ближайшего бистро, он спросил жетон для телефона и набрал номер, который, по-видимому, был хорошо ему знаком.