Снежная роза

Подурневшая, с покрасневшими от слез глазами, в черном платье и с платочком, скомканным в руке, Раймонда являла собой воплощенное горе. Она посмотрела на комиссара как на врага, словно именно он был виноват в смерти ее мужа.

Выразив свои соболезнования, Буало сказал, что хотел бы задать несколько вопросов. Во взгляде Раймонды мелькнула настороженность.

– Мадам, у вашего мужа было оружие?

– Да, было. Револьвер… или этот, как его, пистолет? Я плохо разбираюсь в таких вещах.

– Я хотел бы взглянуть на него.

– Морис хранил его в своем кабинете, в ящике стола. Запирал на ключ, потому что… вы понимаете, у нас дети…

После этого она произнесла еще десятка два сбивчивых фраз – главным образом о Морисе, о том, какой он был внимательный к желаниям других. Буало с непроницаемым лицом ждал.

– Вы покажете мне этот пистолет или револьвер, мадам?

– Но… – Раймонда вспыхнула. – У меня нет ключа.

– Может быть, слуги знают, где ключ?

Вызвали Анатоля, лакея Мориса. Нет, у него нет ключа от стола господина. Мсье де Фермон обычно носил ключ с собой. Да, у хозяина был пистолет, который он иногда носил с собой.

– Почему? Он кого-то опасался?

Прежде чем ответить, слуга покосился на Раймонду.

– Боюсь, мсье комиссар, что мне ничего об этом не известно.

Ясное дело, тут замешана какая-то женщина. Буало нахмурился.

– Я хотел бы взглянуть на стол, в котором мсье де Фермон хранил пистолет.

– Я проведу вас в кабинет, – сказала Раймонда, поднимаясь с места.

Комиссар не смог бы точно сказать, что именно он ожидал увидеть в кабинете Мориса. Возможно, что-то легковесное в обстановке, какая-нибудь фривольная картина показалась бы ему вполне отвечающей характеру убитого. Однако перед Буало открылась прекрасная, светлая, просторная комната, которая куда больше подходила бы человеку пишущему, чем светскому бездельнику. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, на бюро красного дерева громоздились журналы, разрезанные тома разных изданий, лежал великолепный подробный атлас мира, раскрытый на одной из страниц.

– Ваш муж интересовался географией? – спросил Буало, которого озадачило наличие атласа.

– Нет, то есть не то чтобы слишком… Он рассказывал Анри – это наш сын, – где находится Франция и что такое Европа…

Раймонда зарыдала, прижимая платок ко рту.

– Я всегда знала, что женщины не доведут его до добра! – с ненавистью выпалила она в промежутке между всхлипываниями.

– Прошу прощения, мадам, но мне нужно точно знать, где лежал пистолет, – как можно мягче проговорил Буало.

Всхлипнув, Раймонда указала на верхний ящик с правой стороны. Буало подергал его – он был заперт.

– Я могу взглянуть на незапертые ящики?

– Делайте что хотите, – с отвращением ответила вдова.

Театральные программки, огрызки карандашей, какие-то статьи о скачках, счета, скрепки, коробочка с бриллиантином для волос, другая коробочка – пустая, детские рисунки, заляпанный вином галстук, небольшая шкатулка с монетами разных стран, запонки – чего только Буало не увидел в столе Мориса де Фермона! Не было только личных бумаг – ни одной.

– Простите, мадам, мне нужно позвонить. В интересах следствия я обязан установить местонахождение оружия вашего мужа. Наши люди приедут, откроют ящик, и если пистолет или револьвер находится там, это снимет многие вопросы.

Все это он проговорил, внушительно глядя на раздавленную горем вдову.

– Не надо никуда звонить, – устало промолвила Раймонда и достала из волос шпильку.

«Так я и думал, что в отсутствие клиента мадам залезала в его стол, – с удовлетворением отметил комиссар, видя, как она ковыряется шпилькой в замке. – И почти готов поклясться, что де Фермон отлично об этом знал».

В запертом ящике хранились документы убитого, включая аттестат об окончании лицея, записная книжка с адресами и телефонами, коробка с патронами и какие-то пузырьки с пилюлями. Поглядев на этикетку одного из них, Буало понял, что это лекарство от венерических заболеваний.

– Положите немедленно! – прошипела Раймонда.

Комиссар был не робкого десятка, но когда он увидел, как исказилось ее лицо, то решил, что она может быть не в себе. А его собеседница перешла в наступление:

– Вам ведь нужно оружие, да? Его здесь нет! Чего вы хотите? Зачем ходите, вынюхиваете, выискиваете? Чтобы потом продать все в газету? Все – мои страдания, слезы детей…

Она кричала все громче и громче, ее голос поднялся до невыносимого для слуха визга, потом она стала рыдать, рвать на себе волосы и топать ногами. На шум прибежали слуги, но истерический припадок, жертвой которого стала Раймонда, оказался слишком сильным. Казалось, ее невозможно было успокоить – но тут на пороге появилось новое лицо.

– Что – тут – происходит? – с расстановкой спросил граф де Круассе, входя в кабинет.

Горничная метнулась к нему и стала сбивчиво говорить, что у мадам припадок, они собираются послать за врачом, потому что… Но тут Раймонда, которую, казалось, ничто не могло привести в себя, неожиданно словно сдулась – и тихо опустилась в кресло.

– Простите, ради бога, – пролепетала она несчастным голосом. – Я… я не понимала, что говорю… Я не должна была так себя вести…