Снежная роза

– Никогда я не видел, чтобы они ссорились, ничего такого. Наоборот, казались довольными и расслабленными, как люди, которые друг другу подходят. Не знаю, понимаете ли вы, что я имею в виду…

– Я понял вашу мысль. Но, может быть, после того, как она перебралась в Сен-Клу, что-то произошло?

– Она приезжала в начале сентября, забрала почту. Была точно такая же, как всегда, и обещала, что к двадцатому числу окончательно вернется в Париж.

– Приезжала – вы имеете в виду, на своей машине?

– Ну да.

В Сен-Клу машина Симоны обнаружена не была, что стало одним из лишних доводов в пользу того, что женщина убила любовника и скрылась.

– Она держала прислугу?

– Периодически.

– В смысле?

– Ну, иногда нанимала для уборки какую-нибудь женщину шестидесяти или семидесяти лет.

Комиссар вспомнил, что и на вилле в Сен-Клу была приходящая прислуга, мадам Бенуа, и что ей было как раз около шестидесяти.

– Ей-богу, вы что-то об этом знаете, – сказал Буало, всмотревшись в лицо консьержа.

– Ну, была у нее сначала молодая горничная. Только кончилось все тем, что мсье де Фермон затащил ее в постель.

Получается, один раз обжегшись, Симона приняла меры к тому, чтобы этого больше не повторилось. Сообразительная дама, ничего не скажешь.

Для очистки совести комиссар задал консьержу несколько вопросов насчет Раймонды и ее визита на бульвар Османа.

– Нет, раньше она здесь не появлялась. Она пыталась предложить мне деньги, но я сразу же ей сказал, что ничем не могу помочь. Мы не обсуждаем наших жильцов с посторонними и не рассказываем, кто куда перебирается на лето. Судя по всему, мадам не привыкла, чтобы ей перечили – она вспылила и стала меня оскорблять, на что я ей сказал, что вызову полицию. Ее как ветром сдуло.

Закончив допрос консьержа, Буало поднялся в квартиру Симоны и в спальне увидел, как флегматичный блондин Моро вытаскивает из шкафа какие-то чехлы.

– Взгляните-ка, патрон…

Норковый полушубок. Норковая шуба, длинная, в пол. Каракулевая шуба. Палантин, еще один. Шуба из соболей – эта, конечно, дороже всего. Эксперт взвесил мех на руке, глаза его зажглись.

– Да тут целое состояние, патрон…

Буало, засунув руки в карманы, стоял посреди спальни с ничего не выражающим лицом, но в мозгу его шла напряженная работа.

Допустим, Симона поссорилась с Морисом и застрелила его из его же пистолета. Допустим, она завернула тело в плед, обмотала сверток цепями и утопила его в Сене. Сообразив, чем чреват ее поступок, она ударилась в бега. Допустим…

Но какого черта она оставила в квартире на бульваре Османа шубы, которые стоят целое состояние? У нее же было время, чтобы вернуться сюда. Она должна была понимать, что убийство обнаружится только через несколько дней. Она, по сути, и приняла все меры для того, чтобы его обнаружили не сразу.

Нет, будь Симона убийцей, у нее хватило бы духу вернуться в свою квартиру и забрать самое ценное из вещей… Какая женщина согласится бросить соболью шубу? Тем более если, продав ее за границей, Симона могла безбедно прожить по меньшей мере несколько лет.

«Ложный след… Ложный, вот в чем дело. Но тот, кто все организовал и направил меня по нему, не знал о шубах… Не зря я с самого начала чуял какой-то подвох».

– Я возвращаюсь на набережную Орфевр, – сказал Буало эксперту. – Если обнаружите что-то, что сочтете важным, звоните.

Впрочем, прежде чем вернуться во дворец правосудия, Буало зашел в один из ресторанчиков, попавшихся ему по пути, и сытно пообедал.

«Во-первых, труп… То есть куда убийца мог его деть… Во-вторых, чемоданы Симоны… Те два чемодана, которые исчезли с виллы в Сен-Клу… А если я не прав? Если Симона не вернулась на бульвар Османа, потому что банально до смерти испугалась того, что сотворила? Или же…»

Через минуту после того как он вошел в свой кабинет, в дверь уже стучал изнывающий от нетерпения инспектор Лебре.

– Комиссар, я нашел его…

– Кого?

– Того малого, который тыкал пушкой в лицо де Фермону.

Ах, так вот в чем дело. Не простых угроз испугался клиент комиссара, а того, что ему в лицо тыкали огнестрельным оружием.

– Давай рассказывай, – скомандовал комиссар.

Итак, Эжен Плант, двадцати восьми лет от роду, бывший лейтенант, вылетевший из армии из-за пристрастия к бутылке, не уголовник, не привлекался в качестве подозреваемого, немного горлопан, а так вообще тихий малый, особенно когда трезв.

– Девицу, из-за которой он сцепился с де Фермоном, зовут Луиза Бланш, по профессии – продавщица. Морис стал с ней флиртовать в кафе, потом сказал что-то, что Плант счел оскорблением, ну и…

– Когда все это произошло?

– Четырнадцать месяцев назад. Один из наших осведомителей видел, как они сцепились, и вспомнил об этом, когда я стал наводить справки… Теперь Плант уверяет, что угрожал де Фермону незаряженным пистолетом. Что его взбесил этот щеголь, уверенный, что стоит ему поманить девушку пальцем, и она сразу же за ним побежит.

– Какой именно пистолет у Планта?

– «Француз».

– «Французов» полно, с самыми разными калибрами. У пистолета Планта какой?

– Девять миллиметров.