Снежная сказка (СИ)

Повесил Василь серп на место, обернулся к Параше, а она смотрит на него вопросительно, ждет. Ничего не сказал Василь, подошел к ней, коснулся носом лба, втянул запах кожи. От нее пахло чем-то теплым, родным и близким, детством, домом, сказками, что у жарко растопленной печки  рассказывала бабушка. Он стянул с волос цветастый ситцевый платок,  и тут же дурманяще повеяло мятой и летним лугом. Василь ждал, что Парашка придя в себя, убежит, но она доверчиво прильнула к нему.

- Где ты раньше была, такая? – прошептал он.

Она подняла голову и взглянула на него. Глаза ее влажно блестели при свете ясного месяца. Приоткрытые губы манили. Искушение было слишком велико. Он не мог не попробовать их на вкус. Не простил бы себе, если б отказался. Да она и сама хотела, подавалась навстречу, запускала пальцы в его кудри, притягивала к себе. Сладкая, земная, настоящая.

За поцелуями и объятьями жаркими Василь не заметил сам, как они оказались на сеновале, лежащими на мягком сене.

- Не бойся, - выдохнул он. – Я тебя не обижу. Ничего дурного не сделаю.

Пальцы его развязывали ленты на ее рубахе, освобождая небольшую упругую грудь. Девушка ответила стоном, и Василь тут же заглушил его поцелуем. Она откликалась на каждое его прикосновение. Он чувствовал ее трепет, слышал, как сбивалось ее дыхание, как отчаянно колотилось ее сердечко.

- Я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо. Научи меня как, - задыхаясь, прошептала она.

Василь поймал ее ладонь, поцеловал каждый пальчик, а потом переместил ее руку вниз. Другой рукой он ослабил тесемки на своих штанах. Парашка догадалась без подсказок, что нужно делать. Василь сдавленно застонал, когда почувствовал несмелые изучающие движения ее пальчиков.

Внезапно ее рука застыла. Василь непонимающе посмотрел на ее перекосившееся лицо. И тут же в тишину пронзил наполненный ужасом визг Парашки. Василь повернулся в ту сторону, куда смотрела девушка.

 Придерживаясь за столб, стояла его жена. В одной руке она держала свечу. Она выглядела бледнее обычного.  Распущенные белые волосы спадали по плечам. Черты ее лица, искаженные болью, в колеблющемся свете свечи выглядели жутко.

- Кровь, у нее кровь, кровь, кровь, - испуганно твердила Парашка.

И только потом Василь оторвал взгляд от лица и увидел на светлом, холщовом сарафане  внизу под животом огромное  кровавое пятно.

=6=

Новая судорога по лицу Насти пробежала, выронила она свечу, глаза закатила, пошатнулась. Вовремя подоспел Василь, не дал ей упасть, подхватил ее на руки, свечу ногой затушил. В дом понес жену Василь, а Парашка следом засеменила.

- Я к повитухе, а ты подготовкой займись, - бросил он на ходу испуганной девушке.

- А что делать-то? – растерянно спросила она, спешно завязывая ленты на рубахе да юбку поправляя.

- Мне почем знать, кто из нас баба? – гаркнул Василь, а потом, смягчившись, добавил: - Ты это, воды нагрей хотя бы.

Открыла Парашка дверь в избу перед Василем, а сама печь растапливать стала. Краем глаза следила она, как Василь осторожно уложил Настю на тюфяк соломенный,  видела, как дугой выгнулось тело роженицы, как пальцы в рогожку вцепились. Ни жива ни мертва Парашка, перекрестилась да молитву зашептала.

Бросил Василь ей перед выходом  да побежал к дому повитухи Меланьи. Не повезло Василю. Старуха накануне с телеги свалилась, да так, что ходить не может, лежит на лавке кряхтит да охает.

Пришлось Василю к знахарке идти, что за деревней у самого леса жила. Не то чтобы боялся ее парень, но говорили о ней всякое, и дурного больше, чем хорошего. Да что делать, не съест же она его, в конце концов.

В обветшалой  замшелой избе окошки не светились. Подумал Василь, что спит бабка. Постучал – тишина в ответ ему, постучал погромче  - зашоркало что-то. Скрипнула дверь, показалась заспанная, растрепанная старуха. На приветствие вежливое не ответила.

- Чего тарабанишь, лиходей? – зевая, прокаркала она.

- Жена рожает. Плохо ей.

- Странное дело,  - почесала она непокрытую голову. – Обычно всем хорошо.  Разродится, куда денется, - махнула костлявой рукой.

- Вдруг умрет. Плохо ей, говорю.

- Умрет – знать, судьба ее такая.

- А может судьба ее в том, чтоб ты ее спасла?

- Может. Но видишь ли, мил человек, почивала я и далее почивать собираюсь, - ведьма снова зевнула. -  Завтра приходи, коли не разродится и жива останется.

Хотела старуха в дверь юркнуть, да бухнулся Василь ей в ноги, лбом к лаптям припал, за сухие щиколотки руками держит, не пускает.

- Любишь жену?

- Больше жизни, - поднял голову Василь.

- А что ж от тебя тогда грехом несет? – старуха втянула воздух ноздрями. – Свежим грехом. Чую-чую.

Оторопел Василь, руки разжал, а бабка была такова. Дверь захлопнула перед его носом, да засов задвинула. Забубнела  – в ноги упал, так что мне с того, плестись за ним должна, что ли.

Пнул Василь сгоряча дверь ногой, да домой побрел, голову склонив. Может, Бог смилостивится и останется Настенька жива-здорова.  А если с младенцем что приключится, так оно и к лучшему.