Снежная вакансия

Из ведьмы плюща вырвался такой яркий столп зеленоватого света, что мы с Тобиасом чуть не ослепли. Черничка издала дикий клекот, засуетилась, затрепыхалась, норовя сбросить нас. Дымок перестал бубнить колыбельную и заверещал:

– Горячо! Ай! Горячо!

Права была Селеста Сантини: у огнежабов крайне низкая стрессоустойчивость. С трудом вывернув шею, я увидела, что желтая лягушка покраснела, опасно надула зоб, а на спинке ее проступили язычки пламени.

– Тише, милая моя, девочка-красавица, – дрожащим голосом пропел Тобиас.

Скорее всего, он обращался к грифонихе, огнежаб-то был мальчиком, но недаром же говорят, что ласковое слово и собаке приятно. И собаке, и грифону, и взрывной лягушке – притихли все. Лютик немного побледнел, Черничка вышла из штопора.

Я наконец смогла посмотреть вниз. Из груди Тимеи в разные стороны тянулись потоки ведьминой энергии. Еще немного, и группа инквизиторов завершила бы ритуал, но… Но снежный великан ворвался в их круг незваным гостем.

Взмах то ли руки, то ли лапищи – и двое инквизиторов уже валяются в стороне. Еще удар – Маркус отлетает прочь, как бумажный самолетик. Зеленые лучи обжигают великана, дымится густая шерсть, даже мы наверху слышим запах гари. Верный Ульрих ревет от боли, но все же хватает свою хозяйку и широкими шагами улепетывает к лесу.

Обрываются потоки, гаснет свечение, слышатся разочарованные крики. Какую-то часть магии, наверное, у ядовитой забрали, но явно не всю. И да, академию сейчас отстояли, вот только пока Тимея жива, пока в ней сила нескольких ведьм, о безопасности можно забыть.

– Нельзя ее упускать! – Будто со стороны слышу собственный голос. – Сейчас, Дымок, давай!

– Подожди, надо подлететь ближе! – кричит в спину Тобиас. – Скорость ветра большая!

Я доверяю ему. Прижимаюсь к острым перьям Чернички, она стрелой пикирует вниз и вперед, обгоняя великана.

– Бросай! – командует Ветури, и енот, забыв о вражде и скверном характере, швыряет огнежаба под ноги снежному великану.

От взрыва дрожит воздух, в ушах звенит, перед глазами плывут неоновые круги. Я по инерции цепляюсь за шею грифонихи, но она в еще большей панике, чем я.

Что-то больно бьет в плечо. Резкий холод, снег забивается в ноздри, за шиворот, повсюду.

Мы валяемся в сугробе, рядом тихонько поскуливает Дымок, глухо стонет Тобиас, Черничка пытается встать, подволакивая сломанное крыло.

Это ничего! Это мы полечим! Где ведьма, где Тимея?! И где Кас? Господи, пусть только будет жив!

Пошатываясь, как контуженная, я почти вслепую двигаюсь туда, где был великан. Постепенно зрение возвращается, и я вижу на снегу черные следы сажи. Здоровенный такой круг, по центру которого сидит, мирно поквакивая, желтый лягушонок. Хорошо еще он огненный, а не ядерный!

Чуть поодаль лежит, держась за голову, оглушенный Ульрих. Скручивается клубком, будто баюкает сам себя. Досталось ему, конечно, знатно. Весь удар принял на себя, а вот Тимея почти невредима. Бодро так чешет к лесу, даже не оборачиваясь.

– Стой!

Это хотела крикнуть я, но голос мужской.

Кас, выставив ключ, в одиночку идет на ведьму. Вид у него… Нет, не злой. Но взгляд аж прожигает насквозь, губы плотно сжаты – это уже не совсем человек, это машина инквизиции.

Тимея вздрагивает, останавливается.

– Ульрих! – звонко зовет она, но на сей раз великан не подчиняется.

Его обступают другие маги, наспех рисуют руны, удерживая помощника Тимеи в незримой клетке.

– Ты не справишься, Кас, дорогой! – Тимея невозмутимо улыбается.

Она говорит так вкрадчиво, что кажется, будто ее язык у тебя в ухе.

– Эйо… – начинает Кассий, но ведьма неожиданно заливается мелодичным смехом.

Трудно не признать, что она красавица. Почему-то я представляла себе старуху вроде Мойны, но Тимея с легкостью бы взяла приз «Мисс Вселенная». Растрепанные волосы не портят внешность, а только добавляют очарования. Она напоминает девушку, которая только-только выбралась из постели с любовником: пухлые, словно после страстных поцелуев, губы, миндалевидные зеленые глаза. Локоны горят, как жидкая медь. Между нами даже есть некоторое сходство – Тимея Эйд Хаан тоже рыжая, но в ней раз в двести больше грации и соблазна.

– А помнишь Луция? – Ведьма обращается к Касу как к старинному приятелю. – Такой был мужчина… Жаль его, правда? Если бы ты не влез, он был бы жив. На подхвате у моего ковена, но жив… Зачем ты все испортил, дорогой?

Судя по всему, Тимея ударила в самое больное. Видимо, Луций и есть тот самый погибший напарник.

– Не смей называть его имя! – рычит Кас, не замечая, что по снегу стелется туман.

– Нет! Отойди! – спохватываюсь я, но уже слишком поздно.

Туманная плеть взмывает вверх, туго обвивая шею инквизитора.

Я кидаюсь к нему, пытаюсь разорвать эту дымку, но тщетно. Магический туман крепче любого каната, в этом мне и самой довелось убедиться.

– Всегда хотела попробовать магию туманных… – Тимея чуть не мурлычет от удовольствия.

Лениво вскидывает руку, и я падаю на обе лопатки. Снизу мне видно, что туман Тимеи отличается по цвету от тумана Мойны. Он не сизый, а немного лавандовый, с фиолетовым оттенком.