Снежное дыхание любви

Он вернулся с Ниниными вещами.

— Высохло все, кроме ботинок, — сказал он. — Вы наденете мои сапоги.

— Ваши? У меня тридцать седьмой размер.

— В носы моих сапог сорок четвертого размера мы набьем газет, — сказал он. — Сейчас принесу.

Нина переоделась, вспомнила о своих сырых вещах под диваном, положила в карман куртки.

Антон принес сапоги, она надела их, прошлась по комнате. Он с незнакомым для себя умилением наблюдал за ней.

— Можете идти? — спросил он.

Нине уже не нравилось, что он до сих пор называет ее на «вы». Только однажды у него вылетело «ты». Но она молчала об этом.

— Могу, — она кивнула. — Спасибо за все.

Путь был не самый длинный — только до машины. Антон решил довезти Нину с Филей до их дачи.

— Ох, наконец-то, — вздохнула она с нарочитым облегчением, когда села рядом с Антоном в машину.

Филька забрался на заднее сиденье так ловко, будто всю жизнь с утра до вечера катался на черном джипе.

— Собакам идет машина, верно? — Антон кивнул на Филю.

— Ага, — согласилась Нина.

Они ехали не тем путем, которым Нина и Филя шли из дома до речки. Антон отправился кружным, по дороге. Если спросить Нину, она призналась бы, что готова ехать с ним до самой Москвы.

Антон молчал, Нина тоже. С самого детства отец приучил ее не трещать в машине.

— Где ваш дом? — спросил он, наконец.

— Вон, за забором из рыжего штакетника.

Он помог Нине выйти из машины, довел ее до крыльца.

— Сейчас я отдам вам сапоги, — пообещала Нина. Быстро сбросила их в сенях, нырнула в старые кроссовки и отдала сапоги Антону.

— Спасибо… За все…

Он кивнул, улыбнулся и уехал.

Когда машина скрылась за поворотом, Нина почувствовала незнакомую пустоту. Такой не было даже тогда, когда подслушала Димин разговор…

13. Когда блестят глаза

Мария Андреевна наблюдала за дочерью с некоторым удивлением. Еще недавно она не могла без боли в сердце смотреть на Нину. Опущенные плечи, понурое лицо, никакого блеска в глазах. Страх, который таился в глазах, когда звонил телефон. Она понимала, Нина ждет звонка от Димы, хотя ее дочь не из тех, кто после предательства готов вернуться к прошлым отношениям.

Она теперь забыла про Диму? Похоже, Нина забыла про все и всех, с тех пор, как вместе с Кирюшкой они занялись трюфелями. Какой он шустрый, думала Мария Андреевна. Правильно говорят о молодых людях из провинции — они не напуганы столицей. Они знают, чего хотят, не боятся, что у них не получится.

Мария Андреевна не удержалась и полюбопытствовала — а на самом деле, что это за такие бесценные грибы-трюфели? Однажды утром, сидя в своей библиотеке, прошлась по интернету. А когда увидела, сколько они стоят… В общем, едва смогла выдохнуть. Неужели?

Если на самом деле Нина с Кирюшкой кое-что заработают, тогда… Тогда Нина поедет в Тунис. Доктор, с которым Мария Андреевна работала на конференции, пишет ей по электронной почте, всякий раз спрашивает о дочери. Он показал фотографию доктору, тот готов заняться ею. Сын доктора тоже видел, и хочет написать ей, если она разрешит.

Мария Андреевна собиралась поговорить с Ниной о необычном предложении. Но не могла найти подходящий момент. Она не знала, что Нина с бабушкой уже посмеялись над этим возможным путем к успеху.

Марию Андреевну, надо сказать, приятно удивляло, что Нину не беспокоит ее лицо. А вчера Нина спросила:

— Ты можешь написать своему знакомому в Тунис? Тому доктору, с которым работала на конференции? Спросить, растут ли в Тунисе пустынные трюфели?

— Трюфели в пустыне Сахаре? — изумилась Мария Андреевна.

— В пустынных районах Африки всегда росли трюфели, — объяснила Нина. — Я читала в старых книгах, что там они выходят на поверхность в виде клубней, причем, очень крупных.

Мария Андреевна слушала дочь, смотрела на нее, ей показалось, что не только азартное увлечение трюфелями причина этого блеска в глазах. Она… влюбилась? Но… в кого? Неужели пропустила что-то, занятая своими делами и постоянными мыслями о том, как помочь Нине?

— Это нужно тебе? — осторожно спросила она.

— А кому же еще? — Нина засмеялась. Она догадалась — мама хочет спросить о чем-то еще. Но не рассказывать же ей о том, что произошло в воскресенье на реке, потом в доме у Антона Метельского.

Мария Андреевна больше ни о чем не спрашивала. Что ж, сердце Нины свободно, в нем нет больше места Диме, она уверена. Этот блеск в глазах что-то значит. Он появляется тогда, когда женщина готова что-то изменить в своей жизни.

Или уже изменила?

Мария Андреевна почувствовала, как сердце зашлось в тревоге.

— Я напишу ему. Спрошу.

14. Поклонение гармонии

— У тебя хороший вкус, — сказал Антон, окидывая Нину взглядом. Он хотел добавить, что именно это качество в людях он ценит больше всего. Вкус. Себя он относил к числу людей со вкусом. На самом деле, можно ли заниматься трюфелями, столь изысканными грибами, не обладая им?

Он улыбнулся. А ведь Нина, судя по всему, никогда их не пробовала. Или все-таки пробовала? Едва ли она отрезала кусочек от тренировочного экземпляра, обмусоленного Филькой?