Снежное забвение

В тот вечер, когда отмечали день рождения отца Малкольма, Маргарет не работала. Она ясно дала всем это понять. Поэтому – длинная юбка, свободная блуза и сандалии на плоской подошве. А еще она пила, а он знал, что она никогда не пьет на работе. В выходные она могла себе это позволить. Он брал ее на остров Коке, и они устраивали пикники. В такие дни она обычно надевала джинсы, полосатые жилеты и плетеную обувь. Они распивали вдвоем бутылку вина, и она приносила сэндвичи и самодельные пироги. Малкольм знал, что отец пришел бы в ярость, если бы узнал – Билли не одобрял барский образ жизни Маргарет, – но почему-то ему было все равно. Ему было достаточно просто лежать рядом с ней на берегу и разговаривать. «Сегодня я не работаю. Я никогда не пью на работе». Когда они возвращались по тропинке к лодке, она брала его за руку.

Вагон метро остановился на станции. Малкольм выглянул из-за газеты. Они пока не доехали до Ньюкасла, и он не думал, что подростки выйдут раньше. Зачем? Какая еще у них может быть цель, кроме как доехать до города и закупиться, чтобы повеселиться напоследок? И они действительно оставались на месте, крутились на поручне в центре вагона и вели себя как трехлетки. Внутрь заходило все больше людей, но его цель все еще была в поле зрения.

Он посмотрел в окно на плоскую прибрежную равнину, но в мыслях вновь вернулся в день пятидесятилетия отца. Солнечный вечер, теплый – как будто долгий день оставил весь свой зной на Харбор-стрит. Середина семидесятых принесла с собой засушливое лето и мельчающие и иссякающие реки. Водоросли лежали на камнях и воняли под палящим солнцем. И в ту ночь Маргарет попросила его об одолжении:

– Разберись с ним, Малкольм, ладно? Поговори с ним, будь так добр.

И, конечно, Малкольм сделал то, что она хотела. Как он и сказал той толстой женщине-детективу, он бы трижды проплыл голышом вокруг острова Коке, если бы она его попросила.

Остаток вечера был как в тумане. Слишком много алкоголя. От напряжения кожу покалывало, как от статического электричества. Картинки чередой вспыхивали у него в мозгу, как аналоговые слайды, которые профессор Краггс использовал на своих лекциях, закидывая их по очереди в проектор. Слайд-шоу заканчивалось пламенем, облизывающим полы отцовского офиса, как ярко-оранжевый, обжигающе горячий змеиный язык. Они стояли, облокотившись на ограду, и наблюдали, как пузырится лак на деревянных стенах, черный и лоснящийся, как подгоревшее мясо. А потом огонь поднялся так высоко, что они испуганно отступили и запрокинули голову, глядя на искры, с ревом взмывающие в чистое небо.

Не это ли была его первая бессонная ночь? Они с отцом точно оставались в той же одежде, когда на следующее утро пришла разнюхивать полиция и пожарный инспектор. Еще один жаркий день.

– Поджог, – сказал инспектор. – Никаких сомнений. – Он взглянул на них. – У кого-нибудь есть причины устроить пожар? – Он смотрел на них осуждающим взглядом, но дальше этого заходить не хотел. Это явно не стоило всех хлопот, к тому же он сам был рабочим человеком. Он прекрасно понимал, что люди могут позариться на страховку, если дела идут неважно.

– Нет, – сказал Билли. – Если только это не сделал один из парней с вечеринки. Может, решил так подшутить. – Этой версии они и стали придерживаться. У кого-то из гостей на вечеринке то ли началась паранойя, то ли крыша поехала, и он решил, что было бы весело поджечь офис. Керры не стали бы поднимать особого шума, потому что им все равно полагалась страховка, а на Харбор-стрит все были друзьями, правда? Билли пришел в «Коубл» к обеду, сразу после открытия, и со всеми поделился их историей. А Билли был уважаемым в городе человеком, так что все завсегдатаи слушали его и качали головами, осуждая горячность юности. Вэл Батт тоже кивнула, уперев руки в необъятные бока. Она знала, как это бывает. «Иногда молодежь выходит из-под контроля».

Тем утром Малкольм, у которого в ноздрях все еще стоял запах дыма, наблюдал за всем издалека, предоставив разбираться с проблемами своему отцу, как и обычно. Малкольм никогда не умел хранить секреты. Осознавал ли он тогда, что знание причин произошедшего пожара ляжет на его сердце тяжким грузом, будет якорем тянуть его ко дну и топить весь остаток жизни?

Поезд остановился на станции «Хеймаркет». Малкольм внимательно следил за пассажирами. Никто из них его не замечал. Он подумал, что они просто не умеют видеть людей средних лет и пожилых. Он не знал – может, девчонки выйдут здесь, на этом конце Нортумберленд-стрит? Эти подростки, столпившиеся у двери, порхали как мотыльки, вертелись и не замирали ни на секунду, но остались в вагоне. А вышли они только на Монументе. Малкольм сложил газету, вышел вслед, поднялся вместе с ними на эскалаторе, а затем оказался на многолюдной улице.

Глава 38