Снежные холмы

Вдруг что-то прохладное прижимается к моему лбу.

– У тебя ведь температура! Какого черта ты здесь делаешь?

Выдавливаю слабую улыбку и не спеша направляюсь к стойке.

– Я сплю. Ой, простите – работаю, – хмыкаю, почесав глаза. Внезапно его рука хватает мою, заставляя остановиться. – Пришли сюда, чтобы поговорить об электрике? Или уборщице? Я же сказала уже…

– Иди одевайся, – нетерпеливо перебивает он и отпускает мою руку. Я инстинктивно глажу запястье, где только что были его пальцы. Кожа как будто горит.

– Что, простите?

Он молча разворачивается и идет к диванчикам. Садится, достает сотовый из кармана пуховика и только потом обращает на меня внимание:

– Почему ты еще здесь? Я же сказал, иди одевайся!

– Потому, что моя смена еще не закончилась. – Слова даются мне с трудом. Боль в горле пахнет кровью. – Скажите уже, что вам нужно.

– Чтобы ты пошла в ту комнату, – объясняет он так, словно я идиотка, – переоделась в теплую одежду и вернулась сюда. Есть еще вопросы?

Меня снова передергивает и я замечаю, как его желваки на скулах заиграли.

– Черт возьми, иди уже переоденься! – приказывает он громко. Нетерпеливо смотрит на мои ноги и уже тише добавляет: – И…обуйся. Пол холодный.

Послушно бреду в комнату персонала, машинально поднимая глаза на часы. Тридцать минут до конца смены. Когда дохожу до двери, нерешительно оборачиваюсь и ловлю на себе его внимательный взгляд. Быстро захожу и резко закрываю дверь на щеколду, как будто он может погнаться за мной и ворваться сюда. Набираю стакан воды из кулера и выпиваю залпом. Горло как будто объято пламенем, а в голове играет оркестр, что никак не хочет заткнуться.

– Ты там не уснула? – кричит он, дернув запертую ручку двери.

Ну до чего же приставучий!

– Нет! – рявкаю я.

Через несколько минут выхожу в холл и застаю его возле елки. Заметив меня, на его лице появляется раздражительная гримаса.

– Что это?

–…Пуховик. Ах, нет, простите, – язвлю я, почесав глаза, – это одежда, которой можно только подтереться. Правильно ответила?

Мужчина сдержанно вздыхает. Подходит ко мне и протягивает какую-то черную тряпку.

– Надень это вместо шапки.

Разворачиваю и понимаю, что это подшлемник.

– Зачем он мне?

– Чтобы мозги не отморозила. Надевай.

– Зачем он мне? – повторяю вопрос.

Застегнув свой пуховик, мужчина поднимает голову и нагло оглядывает меня:

– Ты видела себя в зеркало?

Нервно вздыхаю:

– Я задала вам вопрос. Зачем эта штука мне нуж…

– Не думал, что все настолько плохо! Видишь ли, судя по твоему внешнему виду состояние у тебя хреновое. Лицо бледное, губы синие. Небось в туалете наизнанку выворачивало, да? – не без сарказма спрашивает он. – Даже обуться не успела. Тебе нужно лекарство принять и в постель лечь. Уяснила теперь?

С подозрением оглядываю его.

– Отвезу тебя, чтобы ты не шаталась от дерева к дереву! – добавляет он, натянув на себя подшлемник.

Ладно. Наверное в этом действительно есть смысл.

– У меня еще один вопрос.

– Все ведь разжевал, как ребенку! – бухтит он, уставившись на меня. – Что еще?

– А с чего вдруг такая забота? Надеюсь, вы ничего такого не задумали?

В его глазах сверкает молния, даже сквозь тонкий материал заметно, как желваки на скулах шевелятся.

– Надень эту чертову тряпку и иди за мной! – рычит он, подобно хищнику. Разворачивается на пятках и скрывается за стеклянными дверями.

ГЛАВА 11

Ветер больно бьет в лицо россыпью колючего снега, когда я, стараясь игнорировать все сомнения, спускаюсь к черному монстру. Снегоход, что стоит у ступенек и громко рычит – точная копия своего хозяина: дерзкий, грубый и несомненной мрачный. Нервно озираюсь по сторонам – кажется, никого кроме нас двоих в столь поздний час на улице нет.

Когда мужчина уверенно надевает на голову шлем с зеркальным экраном, я уже стою у него за спиной в дурацком подшлемнике и меня сотрясает от холода. Зубы громко стучат, а вьюга, словно почуяв во мне легкую добычу, обрушивает мощный удар ледяного ветра, и я едва не валюсь в сугроб, случайно задев рукой мужское бедро.

Он оборачивается; глаза спрятаны за зеркальным экраном и понять его настроение я никак не могу. Наверняка, что-то недовольно бубнит себе под нос.

Да и плевать. Мне бы как можно скорее оказаться в тепле и принять лекарство, которое я надеюсь найти в тумбочке Вероники. Она несколько раз предлагала мне взять блистер каких-то рассасывающих таблеток, на тот случай если начнет болеть горло. Думаю, от простуды у нее тоже что-нибудь есть.

Мужчина протягивает черный шлем с красной полоской по бокам, но когда я намереваюсь взять его, отрицательно качает головой. Не скрывая своей нетерпимости, нервно сбрасывает капюшон и надевает эту штуковину на мою голову. Его пальцы задевают мои ресницы, и я невольно отшатываюсь.

Он замирает и едва заметно кивает мне. Возможно, это что-то вроде извинения?

Ну, да, конечно. Вот если бы в глаз пальцем попал, то возможно и извинился бы. Да и то, посчитал бы, что сама виновата.