Снежные великаны

– Ну, надо же! – не переставал радоваться Волман. Он весь прямо светился.

Замир решил, что, наверное, Волман из очень знатной семьи, раз уж его приятель Сейша, разодетый и сам как настоящий богач, беспрекословно слушает его. Здесь в низовьях большое значение имеет происхождение. И сколько у тебя денег. Можно ничего не уметь или быть глупым, но если ты знатен и богат, все тебя слушают и исполняют все, что ты велишь. Очень странно, конечно. Но тут все чудно, так, что чего уж удивляться?

–

– Мне жаль твое племя, Замир. – Лицо Волман было печально. Взгляд голубых глаз стал серьезным. – Алметинцы славный народ. Достойный и мужественный.

– Мы скорбим вместе с тобой, – сказал Сейша, во взгляде которого больше не проскальзывало пренебрежения, как вначале разговора. Теперь он смотрел на «деревенщину» попавшуюся ему на пути, с уважением и искренним сочувствием.

Они сидели за широким столом в корчме. Большая просторная комната была чистой и опрятной, не было ни вони, ни шумных сильно подвыпивших гуляк, как на постоялом дворе. Хозяин, одетый в вышитую рубаху и полотняные штаны, обслуживал посетителей почтительно, низко кланяясь богатым господам, приходившим поесть в его заведении. При виде спутников Замира, он расплылся в любезной улыбке и склонился чуть не до самого пола. Сам проводил знатных гостей к столу, продолжая непрерывно кланяться и повторять, что для него огромная честь, принимать их у себя. Он долго суетился и пытался всячески угодить, покрикивая на слуг, чтобы те поторапливались и несли поскорее угощение для дорогих гостей. В конце концов, Волман отослал лебезившего хозяина, дав ему несколько золотых монет и уверив, что они всем довольны, и его услуги больше не требуются. Корчмарь, приседая и кланяясь, не переставая расточать улыбки, ушел. Исходя из поведения хозяина корчмы, Замир окончательно убедился, что его новые знакомые и впрямь очень знатные господа. Даже посетители, сидевшие за соседними столами, заметив их, кланялись и произносили почтительные приветствия.

– Я однажды бывал в Алметинских горах, – сказал Волман. Он улыбнулся. – Когда мне было шестнадцать, я напросился с вашими людьми. Очень хотел посмотреть как там, в суровом краю вечного холода. С самого детства мечтал увидеть не таящие снега, ощутить сковывающий тело мороз, увидеть скалы с вершинами покрытыми снегом, бескрайние долины. Мне казалось, что именно там можно почувствовать себя настоящим мужчиной, в месте, где жизнь – это постоянное преодоление трудностей, где люди день за днем совершают подвиг, и не для того, чтобы снискать славу, почести, богатство или власть, а просто для того чтобы выжить. Я был буквально одержим горами. – Он засмеялся, и лицо у него стало совсем мальчишеским. – Меня взяли с условием, что после двух дней пути я со своими людьми вернусь назад. Меня потрясли те места. То что я увидел, превзошло все мои ожидания. В своих мечтаниях я и представить не мог, насколько реальность окажется действительно суровой и в то же время прекрасной. Я тогда понял – чтобы жить там, нужно быть очень сильными духом. В какой-то момент я готов был повернуть назад. Только гордость меня останавливала. Я боялся показать себя трусом и слабаком. Час за часом я преодолевал самого себя. Казалось, что мои легкие смерзлись, что еще чуть-чуть, и я весь превращусь в кусок льда. Я уже мечтал о теплом ласковом ветре низовий, о воздухе, не сжигающем внутренности и тело морозом. И в тоже время, мной овладевал восторг. Эта суровая, почти невыносимая безжизненная застывшая красота завораживала меня. Я хотел назад, домой, в тепло и в то же время я уже мечтал очутиться в этом суровом краю снова. Я знал, что это место теперь всегда будет манить меня. Не как детская мечта и желание испытать новые ощущения, почувствовать себя сильным, способным преодолеть трудности, а как реально пережитое, уже испытанное мною чувство. Невыносимое, пугающее и одновременно прекрасное. – Взгляд Волмана стал задумчивым. На губах блуждала мечтательная улыбка. Наконец он вынырнул из мира воспоминаний и посмотрел на товарищей. Глаза вновь искрились веселым задором. – Когда мы ехали по извилистым горным тропам, нам повстречалась стая волков. Они скалили пасти, рычали, перебегали с места на место, неотрывно следя за нами злобными горящими глазами. Казалось, что в любой миг они могут оттолкнуться от земли и броситься на нас. Но напасть они так и не решились. Нас было много. Алметинцы сказали, что волки нападают, только если людей мало и волки чувствуют, что сила на их стороне. Но мне, признаться, было все равно не по себе. Казалось, что инстинкт хищника все же пересилит и животные все же набросятся на нас. Я испытывал одновременно и страх и какое-то необъяснимое желание схватиться с ними. Почувствовать опасность, возможно близость смерти, и одержать верх. Хотелось вновь испытать себя, доказать, что я сильнее не столько волков, сколько собственных страхов.