Снежные великаны

– А ты самая не скучная, – буркнул он.

Она рассмеялась.

– Видишь, ты уже начал говорить мне комплименты, простофиля. Точно ты в меня влюблен. Между прочим, Сейша оказался решительнее тебя и вчера открыл мне свое сердце и признался в своей любви.

Замир покосился на приятеля, в душе шевельнулось непонятное, неприятное чувство, объяснить которое он и сам не мог.

Сейша рассмеялся.

– Когда находишься на волосок от смерти, а потом вдруг она отступает, чего только не наговоришь.

– Не зря в столице ходят о тебе слухи Сейша, что ты самый отъявленный бабник и прохвост. Каждая девушка знает, что тебе верить нельзя, – с притворной обидой сказала Эрис.

– Мы с тобой одного поля ягоды, Эрис. Наверное, именно поэтому, ты мне и нравишься. И хоть я и не влюблен в тебя, признаю, но ты самая непостижимая и удивительная женщина. От этих слов я не отказываюсь. И я не перестаю восхищаться твоими талантами и способностями.

– Нужно было скинуть тебя вчера с саней, врунишка, но ладно уж. Так и быть, я тебя прощу. Ко всему прочему, я еще и великодушная.

– Надеюсь, в следующий раз ты не припомнишь обиду и не скинешь меня? Тем более, ты сама говорила, что не хорошо быть злопамятным, – смеясь, сказал он.

– Это для мужчины не хорошо быть злопамятным, а для женщины это естественное состояние. Женщины никогда не забывают обид, учти это, Сейша.

– Буду теперь, на всякий случай, садиться в разные с тобой сани. Ты девушка решительная, кто знает, что придет в твою милую головку, – ухмыльнулся воин.

–

Впереди показались горы, отделявшие Алметины от низовий. Понимая, что опасно оставаться в долине, потому, что чудовища могут догнать путников в любой момент, Замир все же велел устроить привал у подножия гор. Нужно было дать отдых быкам, да и люди уже изнемогали от холода и не смогли бы продолжить путь, хоть немного не отогревшись. Взяв мешки и топор, Замир пошел на поиски пещеры, в которой можно запастись углем. Предстояла ночь в горах, и нужно было чем-то разжигать костры. Дров у них почти не осталось. Промерзнув окончательно, проплутав между скал больше часа, он, наконец, нашел пещеру, в которой был уголь. Увидев тяжело сгибающегося под тяжелой ношей Замира, успевшие отогреться и поесть воины, бросились к нему навстречу.

– Через полчаса нужно отправляться в путь, – сказал Замир, больше всего желая, растянуться у костра и поспать.

Пройдя еще три часа по горной тропе, отряд остановился на ночь. Разожгли несколько костров. Чтобы не замерзнуть за ночь и заодно, чтобы отпугивать огнем волков. И в надежде, что если, вдруг, великаны забредут сюда, то тоже не пойдут к огню, раз уж он так для них опасен. Люди устали. Все с наслаждением грелись у огня. Уже завтра они должны выйти за границы царства, ставшего ненавистным им холода.

– Ну, что, теперь можно рассказывать истории? – насмешливо спросила Эрис.

– Если у тебя остались силы болтать, можешь рассказывать, – проворчал Замир.

– Нет. Пусть сначала мужчины, что-нибудь расскажут. Я девушка скромная, не могу лезть вперед, – сказала она. Все рассмеялись. Даже Замир не удержался от улыбки.

Несмотря на усталость, воины с удовольствием начали рассказывать забавные случаи из жизни, истории о великих героях прошлого, сказки. Кто что знал. Обстановка располагала к тому, чтобы послушать интересный рассказ. Сейша рассказал легенду о владычице речных вод, заманивавшей к себе доверчивых юношей, плененных ее красотой. Даже Волман, наконец, пришедший в себя, полулежа возле огня, с интересом слушал рассказчиков.

– Ну, Эрис. Твоя очередь. Ты же сама предложила рассказывать, и уж, наверное, извелась, столько времени сидеть молча, – улыбнулся сын князя.

Девушка обвела присутствующих озорным взглядом.

– Ладно. Историй о героях и рассказов о всесильных владыках было уже достаточно. Расскажу вам сказку, про маленькую птичку. Жила-была маленькая птичка. И была она такая маленькая и слабая, что каждую минуту кто-нибудь норовил обидеть ее или съесть. В небе ее подстерегали орлы и коршуны. На земле, когда она собирала семена деревьев, за ней охотились лисы, волки и росомахи. Даже на ветке дерева, когда птичка садилась отдохнуть, ее норовила проглотить лесная змея. Ужасно трудна и опасна была жизнь бедной птички. Каждый миг дрожала она от страха, ожидая, что вот-вот, кто-то схватит ее и съест.