Снежный поход

Еще в начале похода автозаправщики вышли из строя. Теперь всю работу по заправке приходилось выполнять вручную.

При сильном морозе заправка тракторов горючим и маслами — занятие не легкое и весьма неприятное. С нагруженного доверху прицепа нужно снять и поставить на землю тяжелые бочки с горючим и маслом, раскупорить их, содержимое бочек налить в ведра, поднять эти ведра и перелить горючее и масло в машины. Перчатки, одежда, валенки, пачкаются, при каждом неосторожном движении намокают, пропитываются маслом и лигроином. Одежда портится, прогорает, быстро изнашивается. Занятие не из приятных. А главное — одежду хотелось сберечь. Ведь она остается после похода за трактористом — ну, как же портить такие замечательные вещи.

И как только дело подходило к заправке, трактористы начинали усиленно заниматься осмотром своих машин: подтягивали отошедшие гайки, крепили грузы, — в общем, проводили профилактический осмотр и ремонт. Всюду было людно, кроме саней с горючим.

— Товарищи! — звали Дудко и Складчиков своих трактористов. — Ремонтом потом займемся, сначала давайте машины заправим…

— Ага-га, кончаем. Идем. Сей секунд, — неслось в ответ.

Но трактористы упорно ковырялись возле машин и не спешили к саням с горючим. Расчет их был прост: времени на остановку машин отводилось мало, ждать было некогда. «Пока я тут провожусь, начальство позовет кого-нибудь другого, и все тракторы заправят», — думал каждый из них.

Так было в первые заправки, так повторялось и теперь.

Козлов стоял у саней с горючим, ожидая прихода людей. Дудко и Складчиков собирали их. Первыми подошли Соколов, Терентьев, Вобликов, Самарин и Ершов, вскарабкались на сани и начали энергично передвигать бочки.

— Что ж это: все одни и те же? — заметил Козлов. — Прошлый раз вы заправляли и теперь опять пришли? А у остальных что, рук нет?

— Отлынивают, Василий Сергеевич, — беззлобно бросил Соколов. — Одежду, надо понимать, берегут.

— Не нравится мне эта мода! — сказал Козлов. — Выходит, каждый только о себе думает. Шубы берегут, говоришь, ну, а если во время похода жизнью придется рискнуть? Что тогда будет?

— Так деревня же, Василий Сергеевич, деревня! Пережитки прошлого, ничего не поделаешь, — так же весело ответил Соколов. — Считаю, что списочек нужно составить, дежурство установить. Одни сегодня, другие завтра, и все будет в порядке. Твой черед, ты и мажься.

Козлов думал. Первые заправки происходили в те памятные сутки, когда тракторы прошли всего 16 километров. Это был жуткий день, весь состав экспедиции измучился. Козлов тогда решил, что трактористы отлынивают от заправки из-за сильного переутомления.

Третья заправка велась в условиях нормального пути. Дорога выравнялась, машины не буксовали, люди отдохнули — и все-таки избегали грязной работы. Уже тогда Козлов подумал: нужно что-либо предпринять, так продолжаться не может. Он собирался посоветоваться с Абрамовым, но в работе закрутился и забыл об этом.

— График, говоришь? — переспросил он Соколова.

Козлов чувствовал в этом решении что-то неправильное, но не мог пока понять, в чем, собственно, эта неправильность заключается.

— Непременно, Василий Сергеевич, а как же! По тракторам. Как тракторы идут в колонне, так и начинайте, — с меня, то есть с первого.

— А знаете что? — сказал вдруг Козлов. — Вы прошлый раз работали по заправке?

— Работали.

— Ну, и хорошо. А теперь идите к своим тракторам и занимайтесь осмотром. К саням с горючим без моего вызова не подходите.

— Это почему, Василий Сергеевич? — обиделись трактористы. — Разве мы отказываемся? Почему отсылаете?

— Знаю, товарищи! Не отказываетесь, но так нужно — идите!

— И не звать никого?

— Нет, не нужно…

Трактористы с недоумевающим видом слезли с саней и пошли к своим машинам. Самарин остановил их и решительно сказал:

— Василий Сергеевич, разрешите мне, я враз всех сюда пригоню.

— Не нужно. Идите к своей машине, — повторил инженер.

— Гаврилов, Лапшин, Харитонов! — донесся до Козлова громкий голос Дудко. — Что ж, вам двадцать раз повторять нужно? Начинайте заправку.

— Сейчас! — приглушенно раздался ответ.

— Сколько ж это можно «сейчас»! — негодовал Дудко. — Няньки вам нужны, что ли?

— Зачем няньки? Сейчас мы!

Иван Григорьевич, — позвал Козлов своего механика. Красный от мороза и возмущения, делая полутораметровые шаги, появился Дудко.

— Иван Григорьевич, оставь, не собирай людей. Позови Складчикова.

— Складчикова? — удивился Дудко.

— Да.

Дудко повернулся, поднес руки ко рту и, готовясь крикнуть, набрал полную грудь воздуха.

— Кричать не нужно. Подойди и позови — я здесь буду.

Дудко подержал еще немного воздух в груди, выпустил его, непонимающе поглядел на инженера. «Ладно», — буркнул он.

Через несколько минут все трое были вместе.

— Как дела, Иван Ипатьевич? — спросил Козлов.

Лицо механика не выражало ни злости, ни огорчения.

— Дела ничего, вот с народом похуже, — тракторы осматривают.

— А на смазку и заправку горючим?

— Обещают наведаться, — сказал Складчиков и беззлобно, даже весело добавил: — Психология, как мой Соколов говорит, мелкобуржуазная.