Снежный поход

Сзади «выручального», держа заканчивающийся серьгою конец стального каната, шел Дудко весь в снегу. «Не то он ползал по земле, не то падал», — подумал Козлов.

Вот он поровнялся с буксующим трактором, ловким движением накинул серьгу стального троса на крюк машины и, требуя внимания, поднял руку. Ставший первым «выручальный» трактор отъехал немного, слегка натянул трос и остановился. Замерла и буксующая машина.

Когда мощная рука Дудко энергично опустилась вниз, моторы взревели, и оба трактора одновременно двинулись вперед. Все искусство вождения машины в данном случае заключалось в том, чтоб первый трактор не рвал трос в то время, как второй лишь слегка натягивает стяжки; чтоб дополняли друг друга, давая удвоенный результат, две мощных машины.

— Отойдем немного, а то, если трос лопнет, так нам достанется, — сказал Абрамов инженеру.

Они стали поодаль и напряженно следили за тракторами.

Вобликов и Харитонов хорошо уловили момент. Тросы натянулись, как струны, стяжки застыли, сани дернулись и пошли.

— Давай следующий, подводи машину! — кричал Дудко Самарину. На большой высоте в чистом морозном воздухе голос Дудко раздавался особенно громко.

— Ай, хорош твой челябинский Илья Муромец, — сказал Абрамов, кивая в сторону Дудко, — замечательный работник, прекрасный человек.

Харитонов уже отвел свой трактор от второй машины и ехал на помощь Самарину. Вобликов немного постоял, затем пустил трактор вперед и… машина вновь забуксовала на месте.

— Что это он? — удивился Абрамов. — Ведь и место не особенно крутое.

— Действительно, странно, — согласился Козлов, внимательно наблюдая за действиями Вобликова.

Сзади нарастало гудение: Харитонов помогал третьей машине преодолеть трудный участок пути. Не доезжая до буксующей машины Вобликова, Харитонов ослабил трос, Дудко быстро снял петлю с крюка третьей машины и отскочил в сторону. Самарин сделал короткую, почти неуловимую остановку и снова пустил трактор. Гусеницы провернулись один раз вхолостую, но потом нащупали твердый грунт. Довольный тем, что на глазах начальства, он, Самарин, обгоняет соревнующегося с ним Вобликова, Самарин с первой скорости перешел на вторую, трактор пошел быстрей. Когда машина поровнялась с Вобликовым, Самарин перегнулся влево, крикнул: «Держись, Вобла, за мои прицепы, авось, вылезешь!», и громко захохотал. Потом он быстро скинул рукавицу, вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Машины разошлись. Вобликов некоторое время еще пытался сдвинуть груз, но по приказу Козлова остановил машину и сидел, нахохлившись, не глядя по сторонам. К подъему подходила четвертая машина.

В чистом голубом небе ни облачка. Ослепительно светит солнце. Полное безветрие, и только мороз заметно усилился. Козлов наблюдает за тракторами и чувствует, как сквозь плотный стеганый ватник, теплую меховую куртку и шерстяное белье к телу незримо пробиваются тонкие, острые иглы мороза.

«Застоялся, — решил Козлов и пошел навстречу последним тракторам. — Почему же трактор Вобликова забуксовал на сравнительно пологом участке пути? Ведь по такому пути машины обычно идут совершенно свободно…»

— Василий Сергеевич, трите нос! — крикнул Белоусов. — Трите, не то поздно будет.

Козлов схватился за конец носа и не почувствовал его. «Только этого сейчас нехватает», — недовольно подумал он, зачерпнул с крыла автомашины снег и стал тереть им нос, подбородок, щеки. Сухой пылевидный снег рассыпался под рукой, Козлов загребал новую пригоршню и снова тер. Лицо горело все сильнее и сильнее, нос уже побаливал.

— Вот теперь полный порядок, товарищ помпотех, — доложил Белоусов и засверкал в улыбке зубами.

— Ты, Саша, вот что, — обратился к нему Козлов, — нагони наши первые машины — те, что вперед ушли Предупреди, чтоб далеко не отрывались от нас, но чтоб и не останавливались ни на одну минуту. Хоть самым медленным ходом, но чтобы шли. Понял?

— Все в точности понял. Разрешите ехать?

— Давай!

Прекрасно отрегулированный и утепленный Белоусовым, мотор полуторки взревел, и машина умчалась.

«Почему же все-таки Вобликов застрял там, где свободно прошли Соколов и Самарин? — думал Козлов. — Впрочем, если разобраться детально, Самарин тоже не так уж свободно прошел. У него вначале гусеницы провернулись, и лишь при втором заходе трактор двинулся. Соколов пошел прямо, без всякого проворота гусениц. И Самарин быстро набрал скорость, едва стронувшись с места. В чем же причина?»

К подъему в паре с «выручальным» подходила машина Воронова. Из-под полозьев тяжелых саней доносилось шипение. Когда полоз, продавив слой снега, натыкался на камень, вспыхивала искра и тотчас гасла.