Снежный поход

— Знаете что, Василий Сергеевич, — не выдержал Дудко. — Вы приказывать не хотите, а я так тоже не желаю. Вот официально вам говорю: ни к кому больше я ходить не буду и просить никого не стану. Сроду ни перед кем не кланялся. Я и сам управлюсь, только вы уж мне не мешайте.

— Что же ты собираешься делать?

— А вот что: повытаскиваю сейчас бочки и заправлю машины. Мне работы бояться не приходится.

— Правильно, — поддержал товарища Складчиков. — Давай, Ваня, вместе.

— Ну, а втроем — так и вовсе хорошо будет, — проговорил инженер. — Давайте сами заправим, так действительно будет лучше.

Они быстро начали снимать бочки и подкатывать их к ближайшему трактору.

Воронов, копавшийся у своего трактора, резко поднял голову и посмотрел на них.

После ночного разговора с Дудко много хороших мыслей перебродило в голове Воронова. Но когда вдоль колонны прошел механик, сзывая на заправку машин, Воронов задержался. И пойти хотелось — и одежду жаль было. Когда Дудко второй раз подошел к трактору, Воронов собрался было пойти с ним, но опять передумал: неловко. «Одно дело, если бы сразу пошел, — думал он, — а теперь все равно, Дудко злится. Да и неудобно как-то: вон с тех тракторов никто не идет, а он, на тебе, выскочил. Назначат в наряд — другой разговор, безо всяких пойду, а так — неудобно…»

Теперь Воронов увидел, что «заводские» сами снимают бочки и тащат их через сугробы снега.

Горячий стыд охватил Воронова. Он даже опешил.

— Что ж это, Степан, — обратился он к своему сменщику, — люди третьи сутки без отдыху, измаялись совсем, а мы с тобой паразиты, выходит? А?!

Не ожидая ответа, Воронов кинулся к Козлову и схватил с прицепа бочонок с маслом.

— Вы чего это? — стараясь говорить спокойно, спросил Козлов.

— Василий Сергеевич, не обижай, прошу, — отозвался Воронов. — Отойди отсюда.

— Берись! — яростно крикнул он подбежавшему сменщику.

Не успели трактористы откатить бочку на десяток метров, как вокруг бочек, шлангов, ведер столпилось уже столько людей, что делать всем было нечего. Каждый старался схватить что-нибудь и участвовать в заправке. Двое даже чуть не подрались.

— Дай сюда! — тянул ведро с маслом один из трактористов.

— Без тебя сделаем! — огрызался другой. — Иди, а то шубу испортишь.

— А сам чего раньше не шел? Сознательный нашелся!

— Я шел, так меня помпотех обратно вернул. Дай сюда ведро, слышишь!

— Прекратите галдеж! — крикнул Козлов. — В чем дело?

— Василий Сергеевич, — выступил вперед Воронов и, волнуясь, разгладил бороду. — Разреши самим заправить, а надальше, чтоб мне дому родного не видать, если я на заправку или какое другое дело не первый буду являться. Уж ты нам не мешай, сделай милость.

В небывало короткое время тракторы были заправлены горючим, смазаны и проверены.

— Вот теперь, чтоб не было излишней суеты, чтоб не бегали все на заправку, мы и установим график дежурств, — говорил Козлов Складчикову и Дудко.

— А я думаю, Василий Сергеевич, пусть каждый тракторист сам себе трактор заправляет, — предложил Складчиков. — Чтоб полная ответственность была. Отцепится от саней, подведет сюда свой трактор, заправится и уедет. Так-то лучше будет.

— И это дельно, — согласился Козлов и заторопился. — Ладно, товарищи, окончательно этот вопрос мы решим позже, а пока — к тракторам. Нужно проверить машины и форсировать выход.

Направляясь к машинам, Складчиков сказал Дудко:

— Вот тебе и психология, Дудочка! Выходит, и с психологией можно справиться.

— Так народ же хороший! — убежденно сказал Дудко. — Психология, она, конечно… а поскреби его, чорта, так он в середке парень что надо.

Через полчаса в голове колонны громче заревели моторы. Экспедиция продолжала путь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В вагончике экспедиции было светло и чисто. У жарко пылающей печи наслаждались теплом трактористы отдыхающей смены. Хлопотала, приготовляя им пищу, Паша. На боковых двухъярусных полках вагонного типа, укрывшись шубами, спало несколько человек.

Фанерные, пересыпанные тонким промежуточным слоем опилок стены вагончика не в силах были удержать тепло, от стен веяло холодом. Но у печки было приятно.

Поев и отогрев душу возле печки, люди быстро стаскивали валенки и, не снимая шапок, бросались под теплую тяжесть тулупов. В вагончике звенела металлическая посуда, слышались голоса беседующих, шуршали или скрипели наскочившие на камень полозья, громко храпели спящие. Вагончик вздрагивал, покачивался, подпрыгивал на неровностях, скрипел, куда-то съезжал, слегка разворачивался, выпрямлялся и вновь шел — маленькое подобие домашнего уюта, оставленного каждым жилья.

Чуть поодаль от греющихся у печки людей на скамейке сидел Абрамов и что-то записывал в блокнот. Увидя вошедшего Козлова, он обрадовался.

— А я собирался вас разыскивать. Хорошо, что пришли.

— Что-нибудь случилось? — тревожно спросил Козлов.

— Нет, все в порядке. Вот даже телеграмму в Москву и Челябинск подготавливаю. При первой возможности передам для отправки. Но скажи мне, Василий Сергеевич, сколько, по-твоему, может человек без сна оставаться в рабочем состоянии?