Снежный поход

Члены редколлегии задумались, но вопросов не оказалось. Белоусов достал припрятанный лист ватмана, развернул его и, мысленно прикидывая расположение материала, спросил:

— А название газеты какое писать?

— Название?! — удивленно воскликнул Соколов.

Только сейчас все вспомнили, что газета действительно не имеет названия.

— Вот это так да-а! — засмеялся Вобликов. — Газета есть, а названия нет.

— Откуда ж оно возьмется, если никто не думает, — сердито сказал Соколов. — Ты, чем смеяться, лучше предлагай.

— Что предлагать?

— Да название, чудак человек.

Вобликов замялся.

— Ага, заело? — спросил Белоусов. — А я знаю, как назвать! «В походе», вот как!

— Ну, это что за название! — сказал Соколов. — Если так, например: «Вперед!» Это вроде по-боевому. А то в каком походе?

— А куда вперед? — Белоусов засмеялся. — Ну ты, Вобликов, думай скорей, может, у тебя лучше выйдет.

Но и у Вобликова вышло не лучше. Потом Белоусов и Соколов придумали еще несколько названий и совсем растерялись. Тут пришел Опанасенко, и Паша засуетилась, приготовляя еду.

— А вот мы сейчас на свежем человеке это дело проверим! — сказал Белоусов. — Сидор Поликарпович, вы же у нас человек справедливый, солидный.

Опанасенко важно поглядел на него, очень довольный.

— А чего тебе, хлопче? — спросил он.

— Да вот решите, какое название для нашей стенгазеты больше подходит. Вы себе ешьте, я буду вам говорить, а вы потом скажете, какое вам понравилось.

— Ага-га, давай, давай, — согласился Опанасенко и принялся за обед.

После каждого названия он глубокомысленно прижмуривал один глаз, словно пробуя название на вкус, и говорил: «А добре, ей-богу, добре!»

— Так какое же лучше? — не выдержал в конце концов Вобликов.

— А то вже я не знаю, — добродушно ответил плотник и развел руками. — Я так считаю, что все хорошие.

Все расхохотались. Соколов начал терять терпение.

— Смешки да смешочки, — сказал он, — а дела не видно.

Из открывшейся двери хлынул холод. В вагончик вошел Абрамов.

— О-о! Да у вас тут людно. Ну, как газета — заканчиваете?

— Да вроде заканчиваем… — смущенно ответил Соколов. — Вот только с названием бьемся, никак не можем придумать.

— Название? — задумчиво переспросил Абрамов. — Дело серьезное, конечно. А если назвать ее «Сталинец», а? «Орган экспедиции Б. Невер-Якутск». Как считаете?

Название всем понравилось, и споры закончились. Соколов показал Абрамову весь материал для номера и добавил:

— И у Андрея вон что-то есть, кажется, стихотворение пишет.

— Стихотворение? — обрадовался Абрамов. — Это интересно.

— А ну, Андрей, покажи, что у тебя получилось, — сказал Соколов.

Сироткин не отозвался. Он сидел, уставившись в окошко, и монотонно бормотал что-то.

— Сироткин! — закричал Соколов, приставив ладони ко рту.

— Чего кричишь, не глухой, — досадливо ответил тот. — У меня конец никак не выходит!

— Чудак человек, — засмеялся Белоусов. — Да ты читай пока без конца.

— Как же без конца-то? — не решался Сироткин.

— Да читай, говорят!

Сироткин ладонью разгладил листок бумаги и начал читать:

Через перевалы,
Сквозь тайгу седую,
По рекам замерзшим
Пролегал наш путь.
           Долгими ночами
           При морозах лютых
           Медленно, но верно
           Двигались вперед.
И во мгле таежной,
Разбудив безмолвье,
Двигалися стройно
Наши трактора.
           По дороге длинной
           Ни зверья, ни хаты,
           Лишь, куда ни глянешь,
           Сосны вековые…
Этим переходом
Миру мы докажем,
Что наш трактор сто́ит,
Что наш трактор может.
           И пусть ветер дует,
           Пусть бушует вьюга,
           Лед трещит на реках…

— А дальше вот не выходит, — вдруг закончил Сироткин и потупился.

Трактористы глядели на него с восхищением. Кто бы мог ожидать от тихого и скромного Сироткина! Правда, все знали, что он много читал, куда больше других трактористов. Но все-таки одно дело читать…

— Андрюша, друг милый, да ведь это же… Да ты ж молодец какой! Как у тебя все здорово! — восторженно кричал Белоусов.

Сироткин решительно покачал головой:

— Вот то-то и оно-то, — сокрушенно сказал он. — Какое уж здорово, когда конца вовсе нет!

Андрей горестно махнул рукой. Абрамов посмотрел на него и улыбнулся.

— А ну, покажи, что у тебя там, — сказал он.

— Да вот, последняя-то строчка. Я написал, было: «Мы придем к финишу», а слово-то не входит никак. «Фини́шу» получается. А ничего в голову не лезет больше.

— Да нет, по существу правильно, — сказал Абрамов. — А насчет слова… я, конечно, не поэт, но попробуем что-нибудь сообразить вместе. И еще одно у тебя немного не так. Ты вот пишешь: «Миру мы докажем, что наш трактор сто́ит, что наш трактор может…», но ведь дело-то не только в тракторах, а в людях. Ну, ничего, в следующий раз напишешь о людях… Ты часто, Андрей, стихи пишешь?

— Да так… — застеснялся Андрей. — Это разве писание… Так, иногда…