Снежный поход

Перегнувшись вперед, не глядя на рычаги и педали, он безошибочно, точно орудовал ими. Мотор то затихал, то взвывал изо всех сил. Вот он взял особенно высокую, звенящую в ушах ноту и стих: центр тяжести трактора приблизился к самому краю обрыва. Трактор на какой-то миг застыл, словно думая, что ему делать дальше, затем лениво наклонился носом вниз и, звеня рессорами, шлепнулся о склон берега. А потом снова заработал, взревел мотор — трактор осторожно, будто живое существо, начал спускаться вниз. А Дудко все стоял, полусогнутый, напряженный, как струна, собранный до предела, всецело поглощенный спуском.

Сколько он длился, этот тридцатипятиметровый спуск? Минуту, пять, а может быть, восемь? Что думал механик во время спуска, был ли спокоен или волновался? Дудко не мог потом вспомнить. Он будто слился с трактором, и единственное, что интересовало его в то время, была вон та находящаяся под ним синеватая полоса заснеженного льда. Полоса разрасталась. Она казалась теперь огромным сизым небом, которое очутилось почему-то не над головой, а внизу. Наконец машину качнуло, гусеницы стукнулись, заскребли о лед, и трактор, словно избавившись от тяжелого груза, легко и плавно пошел по льду.

Сверху донеслись радостные крики. Дудко поднял голову, и на фоне голубого, теперь уже настоящего неба увидел странно изогнутые фигуры людей, машущих руками.

Трактор шел вдоль берега. Лед не трещал, и казалось, не вода, а суша лежала под тяжелой машиной. Но вот берег реки начал все больше отдаляться, уже едва можно было различить людей, а Лена все тянулась — широкая, могучая река Якутии.

— Можно ехать, — докладывал, поднявшись на берег, Дудко. — Лед надежный, но спускать сани надо очень осторожно. Берег неровный, то и дело нужно делать развороты, чтоб обогнать валуны. Трактору это сделать просто, но как развернуть сани? Не иначе, как чем-нибудь сдерживать и направлять их сзади придется. Не то…

Начался спуск. Впереди каждого прицепа, осторожно волоча свой груз, спускался трактор. За каждым прицепом, придерживая и разворачивая его в нужную сторону стальными тросами, шли еще два трактора.

Треугольник тракторов с заключенными между ними санями с грузом медленно, осторожно лавируя меж камнями, сползал вниз. Дойдя до льда, он рассыпался: сани с ведущим трактором оставались внизу, а задние машины вновь карабкались вверх за очередным грузом.

С раннего утра до темноты продолжался тяжелый, изнурительный, полный нервного напряжения спуск.

— Рекорд скорости, — посмеивался неугомонный Складчиков, — тридцать пять метров за десять часов. Каково?

— Ничего, большое дело сделали, — отвечал Абрамов.

— Теперь подтянем грузы: они все сдвинулись, расшатались во время спуска, просмотрим машины, наденем все шпоры, — думаю, что и так на льду буксовать не будем, — и айда вперед! — инструктировал механиков Козлов.

Ночью колонна пересекла Лену, подошла к ее левому берегу и двинулась дальше в путь.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Многое видали на своем веку, многое несли на себе могучие воды Лены.

В прежние годы летом среди сочных прибрежных трав и ярких цветов, между крутыми, обрывистыми берегами и грозными скалами, по «Большой воде» шли паузки-суденышки с товарами и людьми.

Товары везли купцы — яркие ленты, пестрые дешевые материи, крашеные безделушки, табак, спирт и водку. За эту дребедень у доверчивых, бесхитростных обитателей глухого края выменивались енотовые, лисьи, беличьи, медвежьи шкуры. Богатели, наживались купцы, за бесценок получая «мягкое золото» — пушнину.

Людей везли жандармы. Медленно, под ярким солнцем, среди неугомонного щебета птиц, среди всей этой ликующей, расцветшей от долгожданного и короткого тепла природы двигались по Лене мрачные черные суда, везя в своих душных, зловонных трюмах изнуренных, закованных в кандалы людей, боровшихся против царского правительства.

Зимою на скованной льдами Лене звенели бубенцы, мчались лихие упряжки, сидели закутанные с головы до пят в меха урядники, сборщики податей, купцы, жандармы.

После Октябрьской революции, после того, как в борьбе за советскую власть народы Якутии с помощью русского народа одержали победу над богачами, тойонами и белогвардейцами, новые грузы понесла на себе река: с каждым годом все больше продуктов, товаров, охотничьего снаряжения, машин и оборудования посылала Советская Россия в помощь крепнущей и развивающейся Якутии.

В трюмах судов лежали машины, книги, учебные пособия.

Из далекой России ехали врачи, учителя, инженеры, агрономы, геологи. И все чаще среди них встречались молодые люди, которые, въезжая в Якутию, снимали шапки и, утирая выступившие на глазах слезы радости, с волнением говорили: «Здравствуй, родина!» Это, закончив институты и техникумы Советского Союза, возвращались домой для работы сыны и дочери Якутии.

Теперь, впервые за свое существование, скованные морозом воды реки приняли на себя необычный груз новой России — мощные, тяжелые гусеничные тракторы «Сталинцы».