Снежный пожар

И вдруг мне захотелось облегчить душу; заговорить о том, на что и сама не смела взглянуть прямо, без утайки. Я смотрела на пламя в камине и видела перед собой другое пламя, ворвавшееся сюда из прошлого. Пламя, свирепо ревевшее в ночи, когда я была девочкой четырнадцати лет. Я попыталась заставить Джулиана тоже его увидеть. Рассказала ему о своем младшем брате — хотя и не называла его имени. Как стояла в коридоре и могла подбежать к двери комнаты, где спали родители — но не сделала этого, потому что испугалась. Как вместе с братом спустилась по лестнице, вынесла его из дома — и все хвалили меня за проявленный героизм. Но никакого героизма я не проявила, а пошла по самому легкому и безопасному пути.

— Наши родители погибли, — завершила я свой рассказ. — И виновата в этом я.

Джулиан наклонился к огню, не выпуская моей руки.

— И вес эти годы вы терзаете себя и боитесь собственной жизнью, так как считаете, что не заслуживаете этого.

Я слегка дрожала, хотя сидела перед жарким камином.

— Не знаю. Я пыталась отделаться от воспоминаний, забыть обо всем, не думать. Прилагала все усилия, чтобы жизнь брага сложилась счастливо, чтобы он не чувствовал себя ущемленным.

— Где он теперь?

Я отделалась неопределенной фразой.

— Он вырос и отдалился от меня. Я не должна была вам все это рассказывать. Бессмысленно перекладывать свои тяготы на чужие плечи.

— Вам от этого полегчает, — заверил меня Джулиан. — Теперь вы можете взглянуть на случившееся иными глазам. Если бы вы пробрались сквозь огонь в комнату, где спали родители, вы могли из нее не выйти, и ваш брат тоже бы погиб. Чувство вины в данном случае естественно, но оно неразумно. Не следует и дальше отвергать то, что предлагает вам жизнь.

Я на мгновение крепко сжала его руку.

— Спасибо, — сказала я.

У меня было такое чувство, словно я скинула с плеч тяжкую ношу. И я испытывала благодарность к Джулиану Мак-Кейбу.

Он улыбнулся и потянул меня со скамейки. Нас ждали горные склоны, и мы снова сели в машину. Мы поехали по той же дороге, потом свернули на подъездной путь к Сторожке.

Клей работал на снегоуборочной машине недалеко от дома, и, проезжая мимо, я помахал ему рукой; казалось, он был удивлен. Интересно, знал ли он, что произошло со мной после того, как я ушла из Сторожки вчера вечером. По крайней мере, Эмори я здесь не увидела; возможно, он до сих пор работал на заднем дворе Грейстоунза. Или разговаривал с Шен. Воспоминание об их беседе всколыхнуло во мне тяжелые мысли, но я отогнала их от себя.

Отовсюду слышался деловитый рокот снегоочистителей: устранялись последствия снежной бури; мир, покрытый сияющей белой пеленой, казался чистым и безгрешным.

Когда мы подъехали к лыжной базе, там стояло всего несколько машин, и мы припарковались неподалеку от главного входа. Мы вошли в здание, И Джулиан купил мне билет на подъемник.

Сидя в машине, мы почти не разговаривали, но ощущение близости между нами сохранялось; я давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Некоторые трассы были закрыты, на них еще производились работы. Но самый крутой склон еще не начали расчищать, на нем лежала нетронутая снежная пелена; туда и повел меня Джулиан. Как ни странно, я совсем не боялась. Наверное, сказывалось пережитое ранее нервное напряжение, я нуждалась в разрядке. Если даже сверну себе шею, спускаясь по склону, в тот момент это не казалось мне трагедией. Я полностью доверилась Джулиану, его опыту и мастерству. Он за мной присмотрит. Он не заставит меня делать ничего такого, с чем я не справлюсь.

Мы медленно поднимались на вершину, под нами сиял обновленный мир. День был изумительно ясным, зимняя голубизна неба оставалась незапятнанной ни одним облачком. Я вслед за Джулианом поднялась на площадку, откуда начинался Дьявольский спуск.

— В прошлый раз вы немного боялись, но теперь это прошло, — заметил Джулиан.

— Эйфория, — пояснила я. — В прошлый раз была способна думать, теперь только реагирую. Ни мыслей, ни чувств. Сейчас для меня имеет значение только свобода.

Вся гора была предоставлена в наше распоряжение. Никто до нас сегодня не поднимался на эту площадку.

Некоторое время мы любовались открывавшимся отсюда видом. Под нами простирался ландшафт с холмами и лощинами, темными лесными массивами и озерами, деревнями и ниточками дорог.

Прямо под нашими ногами лежала целомудренная снежная пелена, она манила к себе. Меня охватило пьянящее чувство, какое, вероятно, испытывают первопроходцы. Моя эйфория все длилась и длилась.

— Спускаться на лыжах по крутым склонам легче, чем по пологим, — просвещал меня Джулиан. — Вы мчитесь быстрее, а на скорости проще поворачивать. Только не смотрите вниз и не наклоняйтесь назад, не то ваши ноги выйдут из-под контроля. Я поеду первым, а от вас требуете одно: следовать за мной и делать то же, что и я. Я видел, как вы держитесь на лыжах, у вас на удивление хорошая техника. Единственное, я вам недостает, — это уверенности в себе.