Снежный шар

– Ты, наверное, представила огромную бомбу, размером с голову, которая взрывается с ужасным грохотом? Нет, это такое маленькое устройство размером с ноготь, которое остановит только сердце водителя. Они же не дураки там, в Сноуболе, пускать на воздух целый грузовик. Ты только вообрази, сколько он стоит.

Получается, из нас троих жизнью рисковала одна только Хван Санна?

– Она что, нам помогала несмотря на то, что могла погибнуть?

– Теперь понимаешь, какая у меня подруга!

Я не вижу выражения лица Ча Хян под маской и очками, но в голосе слышится благодарная улыбка.

– Но зачем? Зачем она так собой рисковала? Просто чтобы помочь мне?

– Не надо думать, что ты у нее в долгу. Она помогла тебе, потому что тоже натерпелась всякого в Сноуболе.

Мне хочется расспросить про преступление, которое когда-то совершила Хван Санна. О нем так много говорили в новостях: «Непреднамеренное жестокое убийство режиссера, совершенное в пьяном угаре». Но тут откуда-то раздается гудок паровоза.

– Вот черт! Только не это! Поезд идет!

Подкрепив свои силы порцией отборных проклятий, Ча Хян ускоряется так, что я едва за ней поспеваю.

– Давай, Чопаб! Беги скорей, задержи его! Хоть на рельсы ляг, только чтоб он не уехал без нас!

– Ча Хян, ты же впереди меня!

Союзник, которого мы надеемся обрести, живет в секторе I-B-6, соответственно, мы собираемся сесть на поезд, который курсирует по железной дороге с кодировкой I. Машинист поезда родом из сектора I-B-22 – поселения, находящегося в самом конце железнодорожной ветки, а еще это поселение, в котором я родилась. И значит, сейчас мы сядем в поезд, который ведет либо моя подруга Чеён, либо дядя Чоун.

Ох, лучше бы сегодня на смене был дядюшка Чоун. По крайней мере, он не слишком разговорчив и не особенно любит совать нос в чужие дела.

– Как вы здесь оказались? – удивленно спрашивает машинист.

Я стою молча, низко надвинув очки, сквозь которые нельзя увидеть моих глаз. Ча Хян улыбается до противного вежливой и неискренней улыбкой.

– Мы занимаемся исследованием температуры земной коры.

Согревшись в вагоне поезда, она снимает меховую шапку с отделкой из лисьего хвоста и теплый пуховик. Следуя ее примеру, я тоже стягиваю верхнюю одежду. Мы остаемся в строгих черных костюмах и черных галстуках.

– Не слишком ли странно для исследователей температуры разгуливать в костюмах, словно какие-нибудь телохранители президента? – спросила я Ча Хян вчера вечером, но она сказала, что я должна ей довериться.

– Главное, выглядеть элегантно, чтобы кто угодно мог с первого взгляда понять, что мы из Сноубола.

Машинист угощает нас чаем. Ча Хян протягивает руку за чашкой, и из-под рукава выглядывают ее наручные часы. Это великолепные часы – усыпанные бриллиантами, на кожаном ремешке. Ни у кого не возникнет сомнений, что вещь очень дорогая. Я вспоминаю нашу первую встречу с Купером Рафалли, когда он неожиданно появился в приемной у доктора. Только взглянув на его элегантные кожаные ботинки, я сразу же поняла, что он приехал из Сноубола.

Ча Хян сидит очень ровно, широко расправив плечи, и маленькими глоточками отхлебывает чай из чашки.

– У нас появилась теория, что за пределами Сноубола могут находиться и другие поселения, где сохранилась геотермальная активность, и по поручению корпорации «Ли Бон Медиа Групп» мы отправились исследовать некоторые из них.

Простодушный машинист смотрит на нас с благоговением:

– Вот это да! Вы занимаетесь действительно важной работой!

Я ловлю его наивную улыбку, пряча глаза за непрозрачными стеклами своих горнолыжных очков.

– Вам не мешают очки?

Машинист намекает мне на то, что очки можно бы и снять, но я игнорирую его вопрос. Снять сейчас очки для меня совершенно недопустимо.

Вместо меня отвечает Ча Хян:

– Понимаете, у моей коллеги недавно была операция по коррекции зрения. Глаза пока очень чувствительны к свету, и ей необходимо избегать как прямых солнечных лучей, так и электрического освещения.

Отхлебывая из чашки, я чуть заметно киваю. Мое лицо надежно скрыто под очками, но я боюсь, что он может узнать мой голос. Ведь я так похожа на Хэри. Вместе с тем есть и другая, более серьезная причина.

– Вот это да! Каких только операций не делают в Сноуболе!

Наш простачок машинист не кто иной, как мой родной брат-близнец Чон Онги.

Значит, наш бригадир все-таки сдался под его уговорами и назначил этого трусишку, который боится оставаться один, на должность машиниста грузового поезда. Но несмотря ни на что, я очень рада видеть его здесь.

Бригадир электростанции сектора I-A-1 стучит в окошко кабины машиниста.

– Онги, мы закончили с разгрузкой! Можете отправляться!

– Да, хорошо! – Онги дергает ручку маленькой дверки, ведущей в кабину. – Вы тут пока пейте чай, отогревайтесь! – говорит он нам, скрываясь за дверью.