Снежный шар

– Когда в новостях объявили, что именно она станет живой мишенью на ближайших соревнованиях по биатлону, в поселении чуть не устроили по этому поводу праздник. В ожидании трансляции состязаний люди собирались в местной пивнушке и выкрикивали проклятия: «Эта тварь осмелилась зарезать своего режиссера? Да за это ее в решето надо превратить!» – Вспоминая об этом, Ча Хян покатывается со смеху. – Ну и что же? Эта чертовка как заговоренная бегает по площадке, уворачивается от пуль и никак не хочет умирать! Вот в нее уже пять раз попали! Вот она уже лежит на земле и едва дышит! Но все равно воздевает к небу сжатый кулак, словно чемпионка! Ох, чертовка! Ох, чудовище! От такой лучше держаться подальше. Ну все, пошумели и успокоились. Но что же дальше? В один прекрасный день ее берут и назначают водителем к нам в поселение! Наши хотели было собраться, напасть на нее толпой и хорошенько отделать, но потом все же одумались, ведь администрация сочла бы это нарушением Обязательства о поддержании мира, и в итоге решили оставить все как есть.

Ча Хян объясняет, что перед отъездом из Сноубола все отставные режиссеры должны поставить свой отпечаток пальца на особом соглашении. А Хван Санна рассказывает, как ее предшественника на должности водителя, бывшего актера, как-то раз подкараулили пьяные режиссеры и избили до полусмерти. После происшествия в Сноуболе полгода не спешили нанимать нового водителя, и все это время поселение не получало оттуда товары.

– Тем не менее до сих пор находятся отчаянные головы, готовые пойти на риск. – Отвернув полу пиджака, Хван Санна с усмешкой показывает висящую на поясе кобуру с двумя пистолетами. – Кстати, это единственное оружие, которое есть в поселении. И оно тоже срабатывает только в моих руках.

Между тем сигнал тревоги не утихает. Мне кажется, что пищание участилось и звук стал громче.

– А что это все время пищит?

Улыбка Ча Хян моментально слетает с губ. А Хван Санна недрогнувшим голосом произносит такое, от чего у меня тут же кровь стынет в жилах:

– А-а-а! Это – бомба с часовым механизмом.

– Что?!

– На должность водителя меня наняла администрация Сноубола, и, конечно, они хотят, чтобы я была максимально сконцентрирована на своей работе. Так что стоит мне хоть немного отклониться от заявленного маршрута, как тут же раздается предупреждающий сигнал. И чем дальше от маршрута я удаляюсь, тем чаще и громче будет пищать датчик. В конце концов звук станет непрерывным, словно у кардиомонитора, когда у больного остановилось сердце, и тогда – бах! – и произойдет взрыв.

Она так спокойно произносит это «бах!», как будто речь идет о лопнувшем воздушном шарике.

– Взрыв?!

– Не беспокойся, до этого момента я успею вас высадить и вернуться на свой маршрут.

Мы с Ча Хян хотим попасть на железнодорожную станцию, которая находится где-то посередине между Сноуболом и поселением для отставных режиссеров.

– Значит, вы знаете, сколько времени может пищать датчик, прежде чем раздастся взрыв?

– Понятия не имею! Я ведь сегодня в первый раз отклонилась от маршрута.

Получив столь легкомысленный ответ, я шумно сглатываю.

Исследователи в горнолыжных очках

Пи-пи, пи-пи, пи-пи!

Мы едем в грузовике уже четыре часа. Пищание начинает раздаваться с интервалом в полсекунды. Не желая больше испытывать судьбу, мы с Ча Хян решаем дальше идти на лыжах. Надев защитные маски и горнолыжные очки, которые Ча Хян привезла из Сноубола, мы дополнительно утепляемся, засунув под одежду химические грелки.

Вскоре Хван Санна останавливает грузовик.

– Спасибо, Санна!

– Не знаю, дорогуша, сможешь ли ты выстоять на таком морозе! – С тревогой оглядев Ча Хян, Хван Санна показывает мне напоследок свой великолепный шрам. – Желаю удачи! Пусть у тебя найдется много единомышленников!

– Огромное спасибо вам за все!

Пи-пи, пи-пи, пи-пи!

На фоне нестихающего писка мы выбираемся из грузовика и быстро надеваем лыжи. Очень далеко, точкой на горизонте, лежит железнодорожная станция.

Ча Хян скользит на лыжах рядом со мной, осыпая проклятиями пронизывающий встречный ветер.

– Чертов ветрище!

Время от времени рукой в перчатке я трогаю нос: ноздри смерзлись, воздух обжигает легкие. Но отчего-то меня переполняет радость, словно я вновь оказалась дома.

– Черт побери! Какой холод! Я сейчас сдохну!

Из брани и проклятий Ча Хян черпает энергию для движения. Когда она жила в Сноуболе, то любила кататься на лыжах, и сейчас упорно идет вперед, пряча глаза от ледяного ветра. Даже не верится, что она много лет провела, лежа на диване и пьянствуя.

Глядя на платформу, которая, кажется, ни на метр не стала ближе, я громко спрашиваю:

– Скажи, а эта бомба с часовым механизмом… Она установлена где-то в грузовике?

– Вроде того. В шестом позвонке, – отвечает Ча Хян, задохнувшись от ветра.

– Где?!

Не переставая чертыхаться, она объясняет:

– Бомба находится в теле водителя.

– Что?!