Снежный шар

– Эй, а почему ты Чо Мирю назвала девушкой, а меня назвать онни не захотела? Между прочим, я ее всего на два года старше. – И она снова заливается слезами.

От неожиданности я теряюсь.

– Ну, так… просто подумала, не слишком ли это странно, учитывая все обстоятельства, – говорю я, пожимая плечами, и в следующий миг Ча Хян покатывается со смеха. Глядя на нее, я и сама начинаю смеяться, так что из глаз ручьем льются слезы.

– Спасибо тебе, Чон Чобам. Спасибо, что спасла Чо Мирю.

Впервые с тех пор, как оказалась в этом доме, я смотрю на Ча Хян с радостной улыбкой.

Ты не могла бы зайти вместо меня на почту? Узнай, пожалуйста, не пришло ли мне письмо?

Я добродушно улыбаюсь, глядя на женщину, письма от которой так ждала Чо Мирю.

Прошло уже сорок восемь часов, как с меня сняли наручники, но я до сих вне себя от счастья, что вновь обрела свободу движений и наконец могу самостоятельно умыться.

Мое лицо все в мыльной пене, но вопрос так и рвется с языка, и я осторожно спрашиваю Ча Хян:

– Почему ты ни разу не отправила Чо Мирю рождественскую открытку?

Ча Хян стоит, прислонившись к дверному косяку, и потягивает через трубочку мутную жидкость из бутылки.

– Здесь нет почты. И нет телефона. Здесь нет связи с внешним миром.

Единственное связующее звено – грузовик, доставляющий товары из Сноубола. Именно на нем Ча Соль отправила меня сюда в деревянном ящике, словно вещь.

– А как тогда вы обмениваетесь с ней письмами?

За тот месяц, что я здесь, Ча Соль прислала Ча Хян уже два или три письма, где рассказала, что «Чон Чобам» прекрасно справляется с ролью Хэри, а Ча Хян ей в ответ лгала, что тоже прекрасно справляется с ролью сторожа для Пэ Сэрин.

– Просто у нас с сестрой есть помощники.

– Помощники?

Она кидает мне полотенце, а сама прыгает в кресло.

– А что тут такого?

Вытерев лицо, я пытаюсь вернуть Ча Хян к нашему недавнему разговору, который так неожиданно прервался слезами и проклятиями.

– А может быть, ты сумеешь снова послать меня в Сноубол в том же ящике? Я видела, он все еще стоит снаружи.

– И как ты себе это представляешь? Там же все утыкано камерами.

– Ну, ведь эти камеры не ищут нарушителей.

– Ча Соль увидит все записи, на которых мелькнуло твое лицо.

– Да. Но увидит только спустя неделю.

Чтобы получить доступ к записям с камер, режиссеру нужно ждать неделю. Как бывший режиссер, Ча Хян не может об этом не знать.

– Если ты одолжишь мне что-нибудь из своей одежды, которую носила, когда жила в Сноуболе, я смогу проникнуть в телестудию под видом Хэри.

– Ты собралась на телестудию?

– В тот момент, когда Пэ Сэрин будет вести прямой эфир прогноза погоды, я появлюсь рядом с ней в кадре, похожая на нее как две капли воды. Тогда зрители узнают, что у Хэри есть двойники, что перед камерой не Хэри и что она уже давно умерла.

Я натыкаюсь на колючий взгляд Ча Хян. Опустив бутылку, она угрюмо замечает:

– Твой план – это чистое самоубийство. Пэ Сэрин будет до конца настаивать, что она и есть настоящая Хэри. Тем временем люди решат, что обманщица – это ты, а не Ча Соль. Таким образом, ей ты никакого вреда не причинишь, зато она, узнав, что ты собиралась сделать, просто убьет тебя.

Ча Хян рассуждает со спокойной уверенностью. Я же не знаю, как спасти свой план.

– А если ты выступишь как свидетель? У тебя ведь ее письма…

– А кто мне поверит? Подумаешь, младшая сестра – неудачница, которая позавидовала славе и таланту старшей… Скорее, люди поверят в это.

Я думала, что прошу ее о чем-то таком, на что ей будет сложно решиться, но сама удивилась, как легко она отказалась, в пух и прах разбив все мои доводы.

– Так что же остается, сдаться? Жить дальше, даже не пытаясь ничего изменить и с безопасного расстояния осыпать Ча Соль проклятиями, зная, что она точно не услышит?

– Намекаешь, что я так живу?

– Я не это хотела сказать, но, если подумать, это не так и далеко от правды.

Некоторое время она глядит в мое угрюмое лицо и вдруг предлагает:

– Если ты закончила, то, может, послушаешь, что придумала я?

– Говори сколько влезет! – Отвернувшись к окну, я смотрю на хмурое небо.

Тем временем Ча Хян направляется в свою секретную кладовку, которая вечно закрыта на ключ, и возвращается оттуда с двумя огромными рюкзаками.

– Что, решила меня выгнать?

– До сих пор еще ни один актер не осмелился пожаловаться на своего режиссера, стоя перед камерой. И понятно почему: в первую очередь эту запись увидит сам режиссер, когда будет монтировать новую серию. Ведущие новостей или прогноза погоды – это актеры, чья жизнь и так удалась, поэтому им в принципе нет необходимости на что-либо жаловаться.

– Что ты хочешь сказать?

Ча Хян кидает мне один из рюкзаков.

– Когда пытаешься сделать то, чего никто раньше не делал, надо поднять как можно больше шуму.

– Ча Хян…

– Ну что ты на меня так смотришь?

Я чувствую, что сейчас расплачусь, а она снова исчезает за дверью кладовки.

– Ты решила отправиться со мной в Сноубол? Так ведь?

– Но только сначала надо кое-куда заскочить.

– Можем заскочить куда захочешь!