Снежный шар

Я провожу рукой по подбородку – он весь мокрый от слез.

– Мне надо было отказаться! Надо было тогда в машине сказать Ча Соль, что ни за что не соглашусь на подобное!

Мой голос прерывается всхлипами. Голос Ча Хян, напротив, совершенно спокоен.

– В тот миг, когда Ча Соль решила отправиться за тобой, у тебя уже не оставалось выбора. На носу был рождественский прием, и она бы убедила тебя, чего бы ей это ни стоило. Режиссеры Сноубола почти все немного с поехавшей крышей, а Ча Соль так вообще в этом даст фору любому.

Лицо Ча Хян вдруг кривится, будто она пытается сдержать слезы. Но в следующий миг ее потухшие глаза загораются злостью.

– Есть только один человек, который не уступал ей в своем безумии. Это Ча Квибан.

Я молча смотрю на Ча Хян. Ча Квибан – ее дед. Великий режиссер, кавалер Высочайшего Ордена Почета, который он получил за сериал, где в главной роли сыграла Чо Мирю.

– В нашей семье, начиная с отца, все немного поехавшие. Я вот тоже в отцовском доме провела большую часть своей никчемной жизни, так что мало чем от него отличаюсь.

На этот раз она достает и ставит на стол бутылку вина. Соединив две трубочки так, чтобы получилась одна длинная, она вставляет ее в бутылку, и красная жидкость быстро бежит по ней вверх.

* * *

Я сижу, закинув обе ноги на подлокотник кресла, и читаю старый фантастический роман, написанный еще во времена военной цивилизации. Устав читать, я закрываю книгу, и Ча Хян вопросительно глядит на меня:

– Ты чего?

– Хочу пройтись.

Я сижу на диване, расположенном под прямым углом к креслу, в котором устроилась Ча Хян. Моя правая рука прикована наручником к кровати, а на каждой ноге на тяжелой цепи висит по десятикилограммовой гире.

Мне кажется, Ча Хян опасается, что я вот-вот брошусь на кухню и перережу себе горло ножом или найду другой способ наложить на себя руки. Обнаружив у меня под кроватью завалившиеся туда маленькие ножницы и вскрикнув, она немедленно схватила их и выбросила в окно. С этих пор каждый раз, когда ей нужны ножницы, чтобы отрезать нитку, она мучается, откусывая ее зубами. Похоже, смерть Хэри нанесла ее психике серьезную травму.

– Да не собираюсь я умирать. Я скорее тебя придушу.

Надо сказать, этот довод за две прошедшие недели никак не помог мне в деле обретения свободы.

– Я пойду, догоняй!

Вынужденная таскать с собой две тяжеленные гири, я направляюсь к выходу, а Ча Хян, пошатываясь, бредет в кухню.

Четыре дня я пролежала без сознания, и еще дней десять мои маршруты ограничивались кухней и туалетом. Без малого две недели ушло на то, чтобы убедить Ча Хян, что, если привязать мне к ногам гири, я вряд ли улизну от нее со скоростью света и, конечно, не отправлюсь на поиски других людей, чтобы похвастаться тем, как ловко я притворялась Хэри.

Чтобы отвоевать себе право хоть как-то передвигаться на своих ногах, мне пришлось прибегнуть к кое-чему посильнее слов. Почти все время мы с Ча Хян проводили за игрой. На сегодняшний день были сыграны уже двести двадцать семь партий в крестики-нолики, сто одна партия в покер и триста пятьдесят девять партий в гоу-стоп.

У Ча Хян нет других дел, кроме как присматривать за мной. Она сказала, что в поселении у нее есть подруга. Но ни разу за все эти дни она не ходила к ней повидаться, да и подруга не навещала нас.

– У тебя в Сноуболе друзья-то были? Похоже, тебе тут, кроме меня, и поговорить-то не с кем.

– Я же тебе сказала, у меня есть подруга. В Сноуболе тоже была подруга. Но ее сериал закончился, и она уехала домой.

Однажды она рассказала мне об этой подруге. Как-то мне захотелось горячего шоколада, и Ча Хян призналась, что, живя в Сноуболе, тоже пристрастилась к горячему шоколаду вслед за той девушкой.

Но в один прекрасный день она поняла, что ее подругу использовали, словно вещь, а когда пришло время, то просто избавились от нее, отослав домой. И тогда Ча Хян решила оставить карьеру режиссера и добровольно покинула Сноубол. Похоже, она единственная жительница этого места, оказавшаяся здесь по собственной воле.

Я стою на промерзшей земле возле дома и смотрю на градусник, приделанный к входной двери. Сейчас температура минус восемь, холодный воздух наполняет легкие и приводит мысли в порядок. Я поднимаю голову: хмурое небо с сизыми облаками отделено прозрачной стеклянной поверхностью.

Деревня для отставных режиссеров, так же как и Сноубол, накрыта высоким стеклянным куполом. Но только на внутренней поверхности этого купола не установлены экраны, поэтому сквозь него видно вечно серое небо, бескрайние снежные равнины и темные горы на горизонте. Говорят, благодаря толстым стенам защитного купола температура внутри него днем обычно не падает ниже десяти градусов, но ночью может опуститься и до минус двадцати.

– Черт, как холодно! – Не переставая чертыхаться, Ча Хян идет на несколько шагов позади. Большую часть своей жизни она провела в Сноуболе, где температура ни разу не опускалась ниже нуля, поэтому даже в минус восемь она мерзнет, несмотря на то что на ней четыре слоя теплой одежды.