Снисхождение. Том 2

Контраст был разительный. Не знаю – задумывалось так или нет, но я даже зажмурился на секунду, поскольку после темноты двора и холла краски и свет меня ослепили.

Красное и золотое – вот какие цвета здесь преобладали. Впрочем, «красное» – это неправильное слово. Алый цвет, тревожный, настораживающий, главенствовал в том месте, где мы очутились – вот так будет вернее. Он был везде – стены и даже потолок были задрапированы шелком, который шевелился от легкого сквозняка, и от этого возникало ощущение, что ты находишься внутри какого-то огромного организма, а вокруг тебя море артериальной крови. Ну, а где не было алого, там была позолота, добавлявшая антуража. А еще на противоположном конце этого помещения висела огромная портьера, не дававшая увидеть, что нас ждет дальше.

Похоже, что это было что-то вроде пропускного пункта, поскольку, как только мы шагнули за порог, к Зимину подбежал совсем невысокий человечек в алом же фраке и бойко затараторил на немецком.

Почему немецкий? Мы же в Чехии. Ей-ей, Марина была права, когда все говорят о чем-то на языке, который ты не знаешь, то чувствуешь себя как минимум неуютно.

Зимин барственно, с ленцой что-то ответил человечку, тот ему поклонился, забавно расставив руки в стороны, а после, выпрямившись, задал ему еще какой-то вопрос, показав на нас.

На этот раз в голосе Зимина я услышал раздражение, как видно, маленький человек перегнул палку со своим любопытством.

Это понял не только я. Распорядитель, или кем там был этот человечек, уловил тревожные нотки, снова раскланялся, щелкнул пальцами, к нам подбежали еще несколько таких же невысоких служителей и буквально вцепились в верхнюю одежду наших спутниц. Меня они обошли стороной, я свой пуховик в отеле оставил, рассудив, что он может меня если не скомпрометировать, то, как минимум, сделать посмешищем. А еще он не очень монтировался с моим новым нарядом. Точнее – вообще не монтировался.

Тем временем Танюша и Вежлева предстали перед нами во всей своей красе. Марина выбрала себе светлое классическое платье «в пол», Танюше же достался достаточно провокационный наряд красного цвета, с изрядным разрезом внизу и не меньшим вырезом наверху. Как по мне – перемудрила Вежлева, это ведь она навязала девушке это платье, рубль за сто. Ей бы наоборот сделать – и тогда ее тело могло бы поспорить с юностью Танюши. А так у нашей переводчицы теперь на руках были все козыри.

Распорядитель тем временем зазывно махнул нам рукой, не переставая улыбаться, и мы проследовали к сооружению, которое почему-то у меня в голове связалось со словом «конторка». Откуда, из каких дебрей подсознания это название выскочило – понятия не имею.

Маленький человек вскарабкался на высокий табурет, стоящий за конторкой, и перелистнул несколько страниц пухлой растрепанной книги, лежащей перед ним.

– Вальс играет, – тихо сказала Танюша, стоящая рядом со мной. – Слышите?

Странно, а я сразу и не расслышал звуки музыки, доносившиеся издалека, словно из-под земли.

– Так светское мероприятие, – ответил я ей. – Европа. Не шансон же им тут слушать?

Тем временем распорядитель нашел искомое в своем гроссбухе, радостно ткнул в него пальцем, после обмакнул перьевую ручку в чернильницу и что-то накарябал на листе, высунув при этом изо рта кончик языка.

Смотрелось это все как минимум необычно.

Проделав эту манипуляцию, он что-то приказал своему помощнику, стоявшему рядом, а сам вежливым жестом предложил подойти к нему Валяеву, когда же тот приблизился, вопросительно на него уставился.

– Чего? – достаточно неучтиво спросил у распорядителя тот.

– Eure Namen, bitte, – верно понял его маленький человек.

– Макс, как тебе это? – возмутился Валяев – Нас здесь уже не узнают. Еще немного – и определят в разносчики блюд.

– Eure Namen, bitte, – повторил распорядитель, его румяное морщинистое лицо приняло жалобное выражение, мол – «я-то чего, просто порядок такой».

– Никита, – почему-то глянув на нас, сказал Валяев.

– Der Name ist leider nicht in der Liste, – через пару секунд печально сказал человечек. – Nein.

– Говорит, что нет такого, – шепнула мне и Вежлевой Танюша. – Марина Александровна, если его нет, то нас и в помине быть не может.

– Да и ладно, – неожиданно спокойно произнесла Вежлева. – Поедем в отель, там выпьем и ляжем спать. Ты одна, а я вот с этим раздолбаем.

И она хлопнула меня по заду, точь-в-точь как я её еще в Москве.

– Нету меня, – Валяев шутовски развел руки в стороны и уставился на Зимина.

– Кит, не валяй дурака, – Зимин раздраженно поморщился и обратился к распорядителю: – Schauen Sie bitte unter Neidhard nach.

– Сказал, чтобы проверили имя Нейдхард, – продолжила переводить нам Танюша.

– О ja! – тут же радостно пискляво завопил распорядитель и шустро зачиркал пером по бумаге.

– Es ist unmöglich (Не может быть), – проворчал Валяев.

Никогда не думал, что на немецком имя «Никита» звучит как «Найдхарт». Или – «Нейдхарт»?

Человечек поднял голову и дружелюбно улыбнулся Марине:

– Und wie heißt die schöne Frau? (Я могу спросить имя прекрасной госпожи?).