Снисхождение. Том 2

– Скорее – ночь, – поправил ее Старик. – Я тут только что прочитал небольшую нотацию одному господину, не хотелось бы повторно излагать одно и то же. У вас, как и у него, есть некое слабое место – ошибки в определениях. А это неминуемо ведет к тому, что делаются неверные выводы, которые после доводятся до сведения руководства. Бесспорно, каждый имеет право на промах, какие-то из них можно понять, какие-то даже простить. Какие-то – но не все. Но об этом позже, у нас с вами на эту тему будет отдельная беседа. Идите, отдыхайте, общайтесь с гостями, нынче здесь собралось интереснейшее общество. Да, непременно выпейте красного вина, у моего брата Отто отличные погреба, скажу я вам! И он сегодня растворил их двери настежь для всех.

Было видно, что Марина напряглась, но лицо ее по-прежнему было улыбчиво и безмятежно.

– Как скажете, – прощебетала она и покинула нас.

Старик проводил ее взглядом и снова повернулся ко мне.

– Накосячила? – спросил я у него и внутренне содрогнулся.

Какой черт меня за язык дернул? Мне-то что до этого?

– Прости? – переспросил у меня Старик. – Я не очень понимаю смысл того слова, что ты сейчас произнес.

– Извините, – совсем уже смутился я. – Имеется в виду – что-то Марина сделала не так? Где-то ошиблась?

– Никогда не извиняйся за то, в чем ты не виноват, – произнес Старик, взял лопатку, вынул из рук Танюши опустевшую тарелку, на которой осталась только горстка вишен, изгвазданных кремом, плюхнул на нее еще один кусок торта и протянул ее девушке. – На здоровье. Так вот – не твоя вина, что я в достаточной мере не владею современным молодежным сленгом.

– Спасибо, – Танюша обреченно посмотрела на торт. – Пропадай моя талия.

– Глупости, – Старик негромко рассмеялся. – От вкусного не толстеют, я это наверняка знаю. Да-да, именно так, я никогда не обманываю людей, а особенно таких симпатичных девушек, как вы. Да и не получится у меня это сделать в данный момент, вы же не только красивы, но и умны, а значит, непременно распознаете ложь сразу. Посмотрите мне в глаза и скажите – вру я вам в данный момент или нет?

Старик встал напротив Танюши и произнес:

– Ну же.

Девушка покорно уставилась в его глаза.

– Вру я вам? – мягко переспросил он у нее.

– Нет, – как-то расслабленно сказала Танюша. – Конечно, нет.

– Ну вот, – Старик провел рукой по ее щеке. – Наслаждайтесь своим тортом, выпейте шампанского, потанцуйте. Все ваши волнения позади, милая Татьяна, переживать повода более нет, ничего страшного с вами здесь не случится. Да и после того, как вы покинете этот гостеприимный дом, тоже. Вы моя гостья, и все ваши напасти отныне моя головная боль.

Он повертел головой, высмотрел кого-то, поднял руку и помахал ей, при этом огромный бриллиант в перстне, который украшал его указательный палец, блеснул нестерпимо ярко.

Секундой позже к нам буквально подбежал юноша, который преданно глянул на Старика, а после склонил перед ним голову.

– Это Вильгельм, – благожелательно потрепал его по волосам Старик. – Внук одного моего старинного приятеля. Славный мальчуган, честный и открытый, да и отец его был таким же. Киф, друг мой, ответь-ка мне вот на какой вопрос – кем тебе приходится прелестная Татьяна? Она твоя спутница, и ответственность за нее лежит на твоих плечах?

Я глянул на девушку, которая, услышав эту фразу, с интересом посмотрела на меня.

– Не то, чтобы… – подобная постановка вопроса меня несколько смутила. – Но скорее да, чем нет. А что остается делать? Молодая девчонка, в чужом городе…

– Вопрос был задан простой, – мерно сказал Старик. – Ты принял на себя ответственность за нее или нет?

– Да, принял, – мне стало ясно, что надо ответить односложно, другого варианта у меня нет.

– Иного ответа и не ждал, – одобрительно кивнул глава «Радеона». – Это достойное решение, которое, если ты заметил, я с тобой разделил. Но мы не можем, увы, все время провести подле нее, как бы нам этого не хотелось. Мы мужчины, у нас есть другие дела, потому я позвал сюда Вильгельма и отрекомендовал тебе его. Именно ему я хочу препоручить заботу об этой девице до твоего возвращения, и смею тебя заверить, что с ним она будет в полной безопасности. Вильгельм скорее сам умрет, чем позволит хоть кому-то косо на нее взглянуть, порукой тому мое слово. Ты веришь мне, Киф?

– Разумеется, – без запинки ответил я Старику. Во-первых, малейшее промедление могло бы быть не пойми как истолковано, во-вторых – я на самом деле ему верил. Точнее, никому в этом зале не верил так, как ему. А может, и не только в этом зале.

– Ну и хорошо, – Старик снова обратился к Танюше. – Моя прелестная леди, мы ненадолго удалимся, а с вами останется вот этот славный юноша. На этот вечер он ваш паж, можете располагать им так, как вам заблагорассудится. Гоняйте его за шампанским, заставляйте петь вам баллады, и даже, если захотите, можете хорошенько его поколотить. Вдруг что-то придется не по нраву? Вам позволено все.

Вильгельм пригладил светлые волосы, задорно блеснул голубыми глазами, одернул пиджак, безукоризненно сидящий на его стройной фигуре, и склонился перед Танюшей в поклоне.