Снохождение (СИ)

— Какое письмо? Какого патрона? — спрашивала Хильзари, чуть ли не бегом догоняя Миланэ.

— Письмо для амарах, я хотела его передать!

— Чьё письмо?

— Патрона! — вспылила дисциплара, вбежав обратно в приёмную Админы.

Она устрашилась, что оно нечаянно потеряется, сгубится, уничтожится; что любопытная служащая нечаянно его вскроет (и тогда оно уже непригодно для амарах!); терзала себя за то, что вообще посмела его забыть.

— Чьего патрона, Миланэ, о чём ты говоришь? — наставница прильнула к стойке, как и ученица.

— Моего патрона, — быстро ответила Миланэ и тут же обратилась ко львице-служащей: — Прошу, прошу, пусть львица посмотрит… Я там забыла в комментариях одно письмо, мне нужно его забрать, оно там среди страниц, где-то в конце.

Со спокойной уверенностью та сразу нашла комментарии и, не задавая лишних вопросов, распечатала их.

— Аммм… — начала она быстро перелистывать тонкие страницы. — Сейчас. Ах да, есть. Прошу, — протянула.

То самое светло-блаженное облегчение, даже хочется смеяться.

— Моя глубочайшая благодарность. Пусть простится беспокойство, — с приторной вежливостью молвила Миланэ и медленно пошла, чтоб присесть где-нибудь.

— Ничего, ничего, со всеми случается, — успокоила служащая и без особых эмоций вернулась обратно к делам.

Лишь представив, как могло всё обернуться, потеряй она письмо патрона навсегда, то мелкая дрожь прошла вдоль спины. Присев возле неизвестной наставницы и маленькой ученицы-найси, которые всё ещё сидели здесь, Миланэ несколько раз повернула письмо в руке, бессмысленно осматривая личную печать её патрона. Хильзари присела рядом. Вопросов она не задавала, но ответов явно ожидала.

— В Марне… мне предложил патронат сенатор Тансарр из рода Сайстиллари, — сказала наконец Миланэ, понимая, что длинное молчание будет глупым и невежливым жестом: потакать себе в эмоциях можно лишь до определённой черты.

Наставница засуетилась, навострив уши:

— О небо, неужели? — и даже схватила ученицу за локоть.

— Вот… — как молчаливое свидетельство, протянула письмо Миланэ.

Не взяв его, Хильзари обрадовалась:

— Ваал мой, Миланэ! Как я рада за тебя! Вот и хорошо, вот прекрасно.

Чувствовалось, что она действительно рада.

— Моя наставница, судьба сделала мне необычный дар. Как я с ним встретилась — это долгая история, во многом необычная…

— Это ты потом расскажешь, успеется, — собралась с какими-то мыслями Хильзари и стала торопиться ещё пуще прежнего. Но теперь её торопливость избавилась от волнения: понимая, что хорошая ученица неожиданно заимела патрона в Марне, она обрадовалась тому, что той не придётся несколько молодых лет влачить трудное, полное вызовов для прочности духа служение, сопряжённое со смертью и риском гибели. Новость настолько облегчила душу, что она даже не особо успела заинтересоваться, как и почему так случилось, ведь учениц весьма-весьма редко берут под крыло патроната.

Она встала, всем своим видом показывая: «Пошли к амарах!».

Тем временем Миланэ, на радостях, решила поделиться добрым настроением с маленькой найси, которая совершенно пригорюнилась, прижав уши. Её наставница (по одежде, виду и манерам — юнианка) не совершала попыток утешить ученицу: то ли она глубоко думала о своём, то ли считала это лишним, то ли бросила пытаться. Было неизвестно, кого и зачем они здесь ждали, если ждали вообще.

— Всё будет хорошо, — молвила Миланэ.

Маленькая Ашаи, чуть больше десятка лет от роду, но уже с непростым взглядом, ответила с укором, даже вызовом:

— Легко говорить.

— Намарси, извинись, — негромко сказала ей наставница, не переменив позы, не бросив взгляда.

— Не стоит… Не стоит. Слова ничего не стоят, направду. Лишь поступки, — сказала Миланэ, вставая.

— Пусть слышащая Ваала меня простит, — ученица-найси тут же исполнила указание своей наставницы, неумело совершив жест извинения, причём сделав его сидя, а для него полагается встать.

Хильзари не вмешивалась, ибо ей было некогда — она пошла на мгновение перекинуться парой слов со служащими Админы.

— Я не злюсь на тебя, — бесхитростно сказала дочь Андарии.

— Меня не хотят принять к вам в Сидну, — вдруг подняла взгляд найси, и они встретились душами с Миланэ.

— Не печалься, ты ведь останешься львицей-Ашаи.

— «Плохие способности к игнимаре» — вот как сказали, — заметила наставница, при этом весьма вульгарно почесав шею.

— Со временем они могут выявиться, не отчаивайся, — терпеливо молвила Миланэ для найси. — Опускать хвост — самое простое.

— Зачем нужны эти глупые фокусы с огнём? — без вопрошания возгласила найси. — И кому?

Миланэ никогда не слыхала, чтобы кто-то из Ашаи, будь-то дитя или старая львица, так относился к игнимаре. Почти все воспринимали её, как удивительнейшую вещь, как великий дар. И тут — на тебе.

— Как же… Огонь Ваала нужен… — растерялась Миланэ, быстро перекидывая взгляд то на неё, то на наставницу.

— Нужен, конечно: чтобы Совершеннолетие пройти, и Приятие тоже, — смело сказала найси, даже не дрогнув, то ли по детской глупости, то ли по несмышленой отваге.