Снохождение (СИ)

— Их полностью разграбили?

— Да, — подошла Миланэ. — Я собрала все личные вещи, которые смогли найти. Вот эта котомка и… вот здесь, — дотронулась к книге, — я завернула.

Вещи никак не заинтересовали старшую сестру-Ашаи, но вот свёрток с книгой — весьма. Она развернула его и, сощурившись, раскрыла книгу. Пробежалась по страницам. Обратила внимание на потёки крови, посмотрела на собственную ладонь, и хотя на ней не осталось ничего, отряхнула её. Как показалось Миланэ — брезгливо.

— Твой номен, дисциплара, — сурово, холодно спросила старшая сестра.

— Ваалу-Миланэ-Белсарра, превосходная, — дисциплара совершила книксен.

— Почему здесь кровь? — требовательный тон.

— Покойная прятала книгу под одеждой. Мы так и нашли её. Я вытерла, насколько могла.

Эта Ашаи-Китрах, лет пятидесяти, возраста силы — молчала долго. Она всё ещё листала книгу, потом захлопнула и мгновенно спрятала в чёрной ткани.

— Ты знаешь?..

Она полностью оборвала вопрос на полуслове, как будто передумав. Она не смотрела в глаза, а всё осматривала вокруг, будто искала подсказку.

— Тебя ничего не удивило? Говори правду.

— Удивило… — дотронулась к щеке Миланэ.

— Что именно?

— Что Ваалу-Амарель, пусть примет её Ваал в Нахейме, прятала книгу под одеждой. Наверное, большая личная ценность. Может, дорогая или раритетная. Там ещё есть посвящение…

— Ты её раскрывала? — вмиг уцепилась старшая сестра.

— Да. Сначала подумала, что это дневник, что он может помочь. Потом поняла, что это просто книга и всё… сразу закрыла, — торопливо ответила Миланэ.

Цокнув языком и оскалившись, старшая сестра, наконец, посмотрела ей в глаза.

— Хорошо. Вот что, Ваалу-Миланэ. Ты ещё дисциплара, но я буду говорить с тобой, как с полноценной сестрой. Есть к тебе серьёзная просьба.

— Мои уши навострены, превосходная.

— Книгу эту Ваалу-Амарель… украла. У неё была, знаешь, такая… особенность. Любила красть мелочи. Глупая история. Сама понимаешь, как это недостойно Ашаи-Китрах.

— Понимаю, величайшая, — закивала Миланэ.

— Но она была хорошей ученицей. Вестающие в большом трауре из-за её глупой смерти, а наставница слегла в болезни. Ничто не должно омрачать память. Ты понимаешь, о чём я?

— Безусловно, великосиятельная.

— Никакой книги не было. А если и была, то дневник. Поклянись, что забудешь об этом.

— Клянусь Ваалом, безупречная, — совершила книксен Миланэ.

И только когда сестрина вышла, Миланэ поняла, что не узнала её имени.

========== Глава II ==========

Глава II

Миланэ покоилась на массивной скамье, без смысла и цели вертя свой стамп, ощущая его холодную бронзу, изыскивая красоту в матовом блеске. Повертела длинными пальцами в ладони, несколько раз оценила немалый вес, даже перекинула несколько раз из руки в руку.

«Хватит…», — подумала она, подцепив личную печать к правой стороне пояса. — «Скука — не повод для дурных манер».

Правая рука чуть вперёд, ладонью вверх, согнута в локте. Левая ложится на запястье правой. Обхватить пальцами, когти втянуть, руки расслабить, да-да, вот так. Лапы вместе, хвост к лапам.

В десяти шагах от неё — две смешливые львицы, юная кровь; они с трудом пытаются сохранить серьёзность здесь, среди царства покоя, тишины и молчания. Стены приёмной отражали звук тихого, назойливого шёпота, предательски усиливая его; и шёпот этот проникал, казалось, в каждую щель, каждый угол Марнской библиотеки.

Смешок. Ещё один.

Старый смотритель перебирал страницы огромной книги-реестра; он больше смотрел на нарушительниц покоя, нежели на сами страницы.

— Маасси, смею заметить, не вернула две книги из пяти ранее выданных.

— Это как не вернула? — закапризничала львица. — Всё вернула. Лев пусть лучше посмотрит.

— Посмотрел. «Семь шагов по лепесткам роз» и «Прогулки под луной» должны быть у маасси.

— Точно?

— Точно.

Верхнее платье у неё дорогое, очень дорогое. Андарианский шифон, красный, как яркая кровь. Точно он, Миланэ знает, она ведь сама из Андарии: она родилась в посёлке, где каждая вторая львица умеет прясть, вываривать, белить и ткать шелк. У её подруги — поскромнее, но всё равно ничего. Только синий цвет уж как-то выцвел. Кольца в ушах из золота, звенит браслет серебра на левой руке, венец — символ молодой, незамужней.

— Льву жалко для меня книгу? Обещаю своим именем — я верну.

Миланэ отвернулась, тряхнув браслетом на левой руке.

— Ваше имя беспорочно. Но книги — собственность Империи, маасси, не моя. Таков порядок. Когда возвратятся эти книги, то я смогу выдать всё, что маасси пожелает.

«Как пусто», — подумала Миланэ, ещё раз окинув взглядом приёмный зал библиотеки. — «Ни души. Где все?».

— Я отца просила вернуть книги, — сказала дочь своего отца. — Это он не вернул, никого не прислал. Он ведь никого не присылал?

Её подруга, скучая, стучала когтями по дереву стойки.

— Смею уверить, что если бы книги возвратились — тут было бы учтено, — с необычайной лёгкостью старый лев поднял толстую книгу и потряс ею в воздухе.

— Может, он забыл? — робко спросила подруга, прижав уши, словно приняв на себя вину.

Смотритель степенно дёргал себя за усы.

— Скорее всего, — так ответил, немного выждав.