Снохождение (СИ)

«И пока я здесь валяюсь, думая об освобождении от сегодняшней ночи, кто-то сражался за то, чтобы передать, и кто-то сражается за то, чтобы знать…», — вдруг подумала она о Миланэ. Вообще, Фрея не раз о ней думала, и о её деле, и о злоключениях в Сидне; вообще, она посчитала, что в иных условиях, без дела Тансарра, в котором эта Ашаи очутилась между молотом и наковальней, Миланэ вполне могла бы влиться в их общество, стать доверенной особой Вестающих, а возможно — её личной конфиденткой: Фрее такой очень не хватало среди обычных Ашаи.

Она решила, что сделает добрый, щедрый поступок и обязательно подарит Миланэ экземпляр «Снохождения», несмотря на её отказ. И не только его; Миланэ, наверно, ещё не подозревает, что существуют иные книги о сновидении — не столь блистательные, как книга Малиэль, но всё-таки: «Мне сказали, что там будет свет», и переводная, безумно редкая «Лунное преклонение» (где переводчик первые пять страниц старается объяснить немного странное название книги, написанной на одном из северных диалектов, утверждая, что в сунгском попросту нет точного соответствия). Безусловно, они тоже недоступны для филистерства профанов. А ещё познакомит с одной сновидящей, которая…

— Великосиятельная, превосходная Ваалу-Инлирамия желает приёма, — внезапно отворились двери спальни и в них объявился управляющий домом.

Это настораживало. Рановато для любых бесед.

«Чего ей надо-то?», — недовольно подумала Фрея, продолжая возлегать в кровати, и лишь только снова укрылась одеялом — вдруг стало зябко.

— Сиятельная… что мне передать?

— Ты же видишь: мы ещё заняты. Я ещё не одета, — набросилась на него Вестающая, словно он был виноват в раннем визите Инлирамии, и вообще мог хоть что-то сделать.

— Но превосходная Ваалу-Инлирамия настаивает на приёме, — растерялся управляющий. Он, ещё новенький, не привык к причудам Вестающих.

Вдруг Фрея смягчилась, ясно понимая, что есть только один выход.

— Конечно, пусть входит.

Писчий заспешил со своими принадлежностями, собрал их и начал уходить, но хозяйка жестом придержала его и велела сесть назад. Ей хотелось тем самым намекнуть Инлирамии, что её визит — слишком ранний, и застал буквально в постели во время записи навестаного. Тем самым можно будет услышать извинение, оно просто должно быть по правилам хорошего тона; а это придаст Фрее чуть больше веса в этой невидимой борьбе, которой является любая беседа, всякий разговор; львиный род — он всё тот же за столько тысяч лет: каждый рвёт себе кусок…

И действительно вошла Ваалу-Инлирамия, бриллиант среди марнских Вестающих, правая рука хозяйки менгира, одна из главных. Сегодня она надела свой внушительный чёрно-чёрный пласис; наверное, именно так выглядят ведьмы из детских сказок, но только такие, что богато одеваются, следят за собою и вполне хороши из виду в своём возрасте. Она сама жестом приказала убираться писчему, и это не ускользнуло от глаза Фреи; впрочем, не сказала ни слова, но только продолжала лежать в постели.

Некоторое время выждав, пока писчий уйдёт прочь, Инлирамия подошла к Фрее.

— Привет. Вижу, застала в постели, — молвила и села на её краешек. — Извини.

— Доброе утро, Инлирами. Сойдём вниз, позавтракаем. Или пойдём, — Фрея многозначительно кивнула в сторону, — если что-то важное.

— Да я так, проезжала мимо. Дай, думаю, загляну.

Стало ясно, как день, что приехала она совсем не просто так. Фрея поняла, что сейчас получит какой-нибудь выговор; причём, что самое обидное, она ещё ни разу за всю жизнь не могла предугадать, за что именно будут спокойненько укорять и тыкать мордочкой в молочко на этот раз. В среде Вестающих не принято ссориться, не принято скандалить, не принято общаться на повышенных тонах и вообще любым образом проявлять бурные эмоции по отношению к своим сёстрам. Но иногда казалось, что лучше уж бы рык, крик и несколько оплеух, чем эти вкрадчивые разговоры.

Естественно, Инлирамия, поводя ушками, постоянно отирая нос платками, который всегда доставлял ей немало хлопот, начала издалека. Хвост её бился в такт рассказу, когда она поведывала о злоключениях при покупке какого-то очень хорошего, очень породистого самца степного фиррана; а в фирранах, известно, она души не чаяла. Потом плавно перепрыгнула на то, что одна из сестёр Кафнского менгира, кажется, «уже всё» — то бишь не может хорошо вестать из-за возраста. Потом ещё прыжок, и…

— Слушай, Фреи, вот что я ещё хотела спросить. Это о деле Тансарра, — застыла она с вопросительным выражением .

Фрея привстала и опёрлась спиной об изголовье кровати.

— Всё продвигается. Слушаю.

— Мне кажется, что касаемо его мы всё-таки вместе должны обсуждать важные шаги, — махнула хвостом Инлирамия.