Снохождение (СИ)

Его заворожило это маленькое движеньице, почти незаметное: она словно переминалась с лапы на лапу, еле-еле, и каждый раз бедро слегка покачивалось; она повторяла его для каждого бедра именно два раза, не один, не три, а именно два; и вот эти два раза почему-то начали пробуждать в нём тёплую, колючую волну вожделения. Именно эти два раза. Повторяет. Каждый раз.

— Я, кажется, начинаю понимать, — почесал он шею, а потом и грудь, проникнув когтями через ворот рубахи.

— Так говорить не надо, о таком не говорят, — прекратила.

Только не прекращай!

— Иногда говорят. Зависит от времени и места.

— И разве здесь время да и место?

Ну же. Давай ещё. Ну.

— Мне сложно судить об этом, — выдохнул сквозь зубы.

— Об этом судит всегда лев, львица лишь корится, — посмотрела в сторону и вверх, обнажив шею.

— А львица хочет мне покориться? — сжал кубок, но потом нежно отпустил, словно он был живым.

— Может, да. Может, нет. Сама не знаю свой ответ, — взглянула прямо ему в глаза.

Ладно, довольно игр.

— Хильзе, я хочу тебя, — протянул он к ней руки, но помешал стол. Он отбросил стул назад, вмиг поднявшись на лапы, приблизился к ней и жадно схватил за плечо.

— Будь по-твоему, — она казалась невероятно изумлённой, но его руки не сбросила, — но знай: прежде всего мне надо кое-что узнать.

— Что? — сглотнул он.

— С чем пришёл к Миланэ?

— С посланием, я не знаю содержания. Я никогда не знаю текста посланий.

— А кто послал?

— Сенатор Тансарр Сайстилларский воспользовался правом на посыльную службу. У него есть дело к Миланэ. Иди сюда.

«Ну ничего себе», — удивилась Хильзе, поэтому тут же утратила цепкую хватку взгляда. Он же обнаружил, что крепко держит её за талию. Убрал руки, сосредоточенно нахмурился.

Немилосердный, тяжеловатый взгляд Хильзе.

— Садись.

— Зачем ты это сделала?

— Сделала что?

— Ты решила разузнать о послании!

Хильзе поморщилась и фыркнула.

— Не устраивай балаганных сцен. Ты сам всё рассказал.

— Зачем тебе знать, что в послании? Я предупрежу Ваалу-Миланэ.

— Предупреждай сколько угодно: у сестринства Ашаи нет тайн. Она моя лучшая подруга ещё со времён дисциплария. Что ты ей скажешь? Как всё сам мне расплёл?

Он сильно выдохнул, бессмысленно толкнув стул, взъерошивал аккуратную чёрную гриву.

— Это непорядочно, Хильзе.

— Непорядочно со спесью обращаться к Ашаи, да и вообще к любой душе, — Ашаи начала устраивать порядок на столе. — Я бы всё простила, но не это мерзкое выканье.

— Я извинился! Ты же сказала, что забудешь об этом!

— Видимо, забыть не смогла. Ладно, ты прощён. Думаю, мясо уже готово. Будешь?

— Пожалуй, я пойду.

— Да сиди, сиди, — ушла она на кухню. — Миланэ скоро будет.

Хильзе внесла огромную сковороду и соорудила для неё место на столе. Положив на тарелку гостю и припросив отведать, села напротив, заложив лапу за лапу.

— Не обижайся, — взяла в ладони кончик хвоста. — Другого способа выведать, с чем ты да кто ты, не существовало.

— Это будет мне хорошим уроком, — уплетал он с набитым ртом, не церемонясь.

— Верно подмечено. Ты бы…

— Хильзе, — перебил лев, — ты больше не утянешь меня в этот омут. Я, прости, поем, потом допью вино, потом встану на улице и буду ждать Ваалу-Миланэ. Потом я ей передам письмо, потом отчитаюсь, а потом уйду домой. Вот так и будет.

Тэнгай съел всё из тарелки.

— Хорошее блюдо, — сказал и встал.

— Уж не ждала от тебя доброго слова, — Хильзе осталась сидеть.

Осушив кубок, посланец взял жезл и твёрдо направился к выходу. Но его шаги утихли после скрипа входной двери.

Хильзе сидела неподвижно.

Всё-таки через миг вернулся, но тихо, без гулкого шага.

— Спасибо вам за обед, преподобная Ваалу-Хильзе, — вкрадчиво и пересмешно сказал Тэнгай.

Внезапно в столовой раздались всхлипы плача.

— Ты чего… плачешь? — пошёл он к ней, как тут в дверь постучали.

— Это Миланэ, — отворачивалась она прочь. — Давай, иди, открой ей.

Тэнгай с небольшой миг в нерешительности смотрел на спину Хильзе, на её симпатичный хвост, на изгибы плеч. А потом пошёл открывать дверь.

— Имперская посыльная служба, — рыкнул Тэнгай и вдруг почувствовал себя в каком-то фарсовом положении.

— Что? — изумилась-опешила Миланэ, глядя на него большими глазами.

— Мне велено передать послание, — отчеканил лев, вынимая запечатанный свёрток из внутреннего кармана.

— От кого? — она бездумно взяла письмо. — Но… А где Хильзе? Что лев здесь делает? — навострила Миланэ ушки, мордочка стала серьёзной, взгляд — остреньким, с огоньком.

— Я здесь! — прозвучало из глубин дома. — Он принёс тебе письмо!

— Эм…

— Прошу поставить подпись вот здесь. И стамп попрошу тоже, — протянул небольшую бумажку.

— Ну, я… Идём к столу. Здесь неудобно.

В столовой Хильзе не оказалось.

«О небо, до чего она странная… Хильзе», — подумал Тэнгай, наблюдая, как Миланэ изящно подписывается и привычно бьет стампом по бумаге.

— Всего доброго, Ваалу-Миланэ-Белсарра. Приятного дня.

— Благодарю, льву тоже, — дочь Андарии удивлённо провожала его взглядом, пока дверь не захлопнулась.

— Что это было, Хильзе? — быстро присела Миланэ.