Снова поверить в счастье

— И для бизнеса это полезно. Реми проявил щедрость и помог ей, — продолжала Люсиль. — У Иден с магазинами дел по горло, иначе бы она села на самолет и лично повидалась бы с Микой. Иногда он бывает очень упрям.

— Только иногда? — пошутила Куинн.

— Ты и сама хорошо его знаешь, — сказала Люсиль.

Куинн же считала, что знает Мику не лучше других.

— Ой, ко мне пришла соседка, ей нужен лоток для запекания. Мне пора.

— До свидания, — попрощалась Куинн.

Когда раздался стук в дверь, Мика крикнул:

— Войдите!

— Простите, что беспокою вас, синьор. — В кабинет робко проскользнула экономка и продолжила на итальянском: — Там пришла молодая женщина. Она утверждает, что она подруга вашей сестры. Сказала, что вы наверняка ее помните. Куинн Харпер. Она просит, чтобы вы уделили ей пять минут.

«Сказала, что вы наверняка ее помните». Мика заскрежетал зубами. После вчерашнего звонка он отчасти ожидал, что Куинн попробует связаться с ним. Однако он не рассчитывал, что она приедет на его виллу в Белладжио.

Пять минут у него было, но они предназначались именно для того, чем он занимался: потягивал виски и читал текущие новости. По окончании этих пяти минут ему предстояло переодеться и ехать на ужин.

«Прогоните ее». Так ему и следовало бы сказать экономке. После того, как она поступила в Гибралтаре, он испытывал к ней холодную ярость. Ее мотивы до сих пор были ему непонятны, однако он под угрозой смерти не стал бы спрашивать у нее, зачем она рассказала об их отношениях. Она всегда принимала сторону Иден, но тогда ситуация была иной. Она защищала Реми.

Мысли о той истории настолько выводили его из себя, что он действительно был готов прогнать Куинн.

— Пусть подождет в холле. — Он допил виски, потом принял душ и побрился, затем надел вечерний костюм. Пиджак он оставил на потом — уж больно жарко в нем было даже в его каменном доме.

Когда он вошел в холл, Куинн ставила книгу на полку.

Обернувшись, она отряхнула книжную пыль с рук. Соломенная сумка стояла на полу рядом с диваном.

По мнению Мики, Куинн выглядела так же, как всегда: как балерина, готовая порхать, кружиться и умчаться со сцены. Ее волосы были собраны в узел на макушке, на лице не было макияжа. Внешне она казалась сдержанной и равнодушной ко всему, однако Мика знал, насколько она может быть чувственной.

— Ну? — произнес он, не вытерпев ее молчания, и приготовился выслушивать извинения.

— Зачем ты велел венскому музею не выдавать мне письма?

Он хмыкнул. Итак, никаких извинений не будет.

— Мне позвонил знакомый и сказал, что ты пользуешься моим именем, чтобы получить доступ к архивам. Я сказал, что ты выходишь за рамки наших отношений и что я не могу поручиться за тебя.

— Вот как? — произнесла Куинн. — И ты сказал все это с невозмутимым видом?

— А как тебе удается сохранять невозмутимый вид? — отпарировал он. — После твоих лекций о личном выборе ты забыла спросить у меня разрешения на то, чтобы сделать достоянием гласности то, что мы с тобой договорились держать в тайне. Я не могу поручиться за тебя, потому что ты лишилась моего доверия и уважения.

Куинн дернулась, как будто он нанес ей пощечину.

Мика не ожидал, что она побелеет как полотно и обопрется на книжную полку, чтобы не упасть. Встревожившись, он шагнул к ней, но она быстро пришла в себя. Ее руки сжались в кулаки, рот превратился в тонкую линию, а взгляд стал острым, как кинжал.

— Ты прав. Я знала, что ты возненавидишь меня за это, но я сделала так, чтобы защитить твою сестру. Теперь мне ясно, что ты никогда по-настоящему не доверял мне. Прекрасно. Ты осложнил мне жизнь. И мне плевать, что ты думаешь обо мне.

— Это очевидно, — сказал Мика и ощутил угрызения совести. Он действительно знал, что Куинн ради Иден пойдет на все. Она была лучшей подругой сестры в буквальном смысле.

Куинн наклонилась за своей соломенной сумкой, поэтому Мика не увидел выражения ее лица. Выпрямившись, она забросила лямки на плечо.

— Я никогда не пыталась использовать для своей выгоды наши с тобой отношения, и ты это отлично знаешь, — с достоинством произнесла она. — У нас и отношений-то с тобой не было.

Я предполагала, что рано или поздно они закончатся, и догадывалась, что, когда они закончатся, ты безжалостно оборвешь все связи. Мне плевать, как ты относишься ко мне. Ты понимаешь это? Мне плевать.

— Ты когда-нибудь слышала такую фразу: «Дама слишком щедра на уверения»? — Мике очень хотелось уязвить ее, и у него это получилось. Он понял это по блеску ее глаз, однако не почувствовал никакого удовлетворения. Напротив, он сам себе стал противен.

— Ладно, ты и насчет этого прав. Ну что, тебе лучше? — Ее щеки покрывал яркий румянец. — Я верила, что мы останемся друзьями после того, как все закончится. Мне неприятно слышать, что я потеряла твое доверие, но знаешь что? Ты лишился моего.

Ее слова, произнесенные ледяным тоном, задели Мику.

— Все потому, что я сказал правду куратору музея?

— Потому, что ты разбрасываешься людьми. Мне все ясно. Я никогда ничего для тебя не значила, но Иден твоя сестра. Тебе известно, на что бы я пошла, чтобы иметь такую сестру?