Снова поверить в счастье

Отдельно она написала Куинн:

«Когда ты мне расскажешь, что между тобой и Микой?»

— Почему я здесь, а не на своей яхте? — спросил Мика, когда они вышли на террасу, намереваясь выпить по бокалу вина, но из-за жары были вынуждены вернуться в помещение.

— Я тебя не держу. — Теперь, когда знакомство с Ясмин состоялось, на повестку дня вернулся спор о кольцах.

— Тебе надо кое-что знать. — Мика оглядел Куинн и сделал большой глоток вина.

— Что? — Куинн, садившаяся на диван, замерла.

— Я принял решение. — Мика поднял бокал в знак тоста. — У меня тоже не будет детей.

— Что?! Да, это важное решение, особенно для мужчины твоего статуса. Но хотелось бы узнать твои мотивы. Не потому ли, что ты опасаешься, что в твоем ребенке повторятся черты твоего отца? Вы с Ясмин, как оказалось, добрые и порядочные люди. Думаю, его поведение было результатом скорее воспитания, чем характера. Так что не считай, что тебе нужно прервать ваш род. Уверена, в нем нет ничего нездорового.

— Я к этому не стремлюсь. Ясмин может иметь сколько угодно детей, и потом они унаследуют соответствующую долю компании. Это будет правильно и справедливо. Но я предупредил ее, что нельзя допускать, чтобы моя семья извлекала выгоду из нежелания отца отвечать за последствия своих действий. Я говорил абсолютно серьезно. Если моей тетке так хочется, чтобы продолжилась линия ее брата, она может любезно попросить Ясмин сделать это. Я же отказываюсь заводить детей исключительно ради того, чтобы его ДНК сохранила в своей собственности все, что он приобрел. Это неправильно.

— Ты мог бы завести детей просто потому, что тебе так захотелось, — сказала Куинн, — а потом бы они все унаследовали. Сейчас тобой владеют такие вот чувства, но ты не знаешь, что будешь чувствовать потом.

— Прости меня, Куинн, — с мрачной иронией произнес Мика, — но ты пытаешься сказать, что я не способен разобраться в своих чувствах и принять решение относительно размножения?

Куинн закусила губу: она не могла не признать, что он прав в своем предположении.

— Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты бросаешь в меня мои же собственные слова.

— Именно поэтому я так и делаю. — Он еще отпил вина. — Все это сказано не импульсивно, как может показаться. Меня всегда нервировало давление тетки, потому, вероятно, что ты вбила мне в голову мысль об архаичности идеи о продолжении рода. Мой собственный отец не хотел быть отцом. Он сделал ребенка моей матери случайно, а потом женился на ней, потому что его мать сказала, что она носит в чреве потенциального наследника. Потенциального! Если бы я родился девочкой, они бы тихо развелись, и я бы рос в Канаде без перспективы носить на себе такой огромный багаж и взвалить на себя ответственность. Но так как я оказался наследником, отец использовал этот факт, чтобы вытолкнуть мать из моей жизни. Она якобы была недостаточно хороша, чтобы подготовить меня к моим обязанностям. Ты можешь представить, в какого социопата я превратился бы, не будь у меня ее и Иден? Поэтому нет. Я отказываюсь заводить детей, зная, что им придется нести на своих плечах тяжеленный груз точно таких же ожиданий. — Он встал и заходил по комнате.

Куинн молча наблюдала за ним.

— Я все это сказал… — Он остановился и посмотрел на нее. — Если бы ты захотела взять под опеку или усыновить ребенка, я бы всячески поддержал тебя. Думаю, из тебя получилась бы великолепная мать. А вот какой отец получился бы из меня, я не знаю. Но надеюсь, лучше, чем мой собственный. — Он в задумчивости свел на переносице брови.

Куинн открыла рот, собираясь что-то сказать, но так и не нашла нужных слов. У нее защипало в глазах. Неделю назад он сделал ей предложение, а она, напуганная такой перспективой, отгородилась от него непреодолимой стеной. Но сейчас она уже знает, что любит его. А если бы не любила, любовь в ней пробудила бы эта короткая речь.

— Мика, зачем ты сделал мне предложение?

Она не рассчитывала, что он скажет ей о своей любви, но очень на это надеялась. Возможно, именно поэтому она и затаила дыхание.

Его лицо приняло серьезное выражение. Он сел и отставил в сторону бокал, зажал руки между коленями и, опершись локтями на ноги, подался вперед.

— Куинн, нам хорошо вместе. Ты и сама это знаешь. — Его взгляд обладал магнетической силой, которая не позволяла Куинн отвести глаза. — Я хочу, чтобы мы были вместе каждый день. Иначе я буду беспокоиться из-за того, что тебя опять собьет какой-нибудь идиот, который не смотрит по сторонам. И еще. Разве есть другой мужчина, с которым тебе хотелось бы быть? Как я понимаю, возвращаешься ты все время только ко мне. И я хочу, чтобы все было официально. Вот и все.

Ни слова о любви. Но ведь он сам утверждал, что любовь — это то, что красиво выглядит только на поздравительной открытке.

Сейчас Куинн очень хотелось рассказать ему, что любовь — это то, что горит в душе ярким пламенем. Только вот она не могла произнести все это. Потому что не хотела видеть его взгляд, полный жалости к ней, к тому, что она тешит себя иллюзиями, будто любовь существует.