Снова три мушкетера

Вокруг "колеса фортуны" толпились дезертиры, безработные ремесленники, крестьяне, бежавшие в Париж, спасаясь от голода, маклеры, уличные зеваки и прочий сомнительный люд.

Бесцельно прогуливаясь по мосту, д'Артаньян меланхолически наблюдал за суетой цирюльников и зубодеров, облюбовавших мост, уличных хирургов и аптекарей-шарлатанов, продающих всевозможные мази, пластыри, чудесные лекарства и средства, спасающие от мужского бессилия и гибельного влияния комет и солнечных затмений.

Однако это поучительное для всякого человека с философским складом ума зрелище оставляло совершенно равнодушным нашего героя. Мы не хотим сказать, что д'Артаньян был лишен философской жилки. Отнюдь. Но он привык к этим картинам, чуть ли не ежедневно пересекая Сену по Новому мосту.

Пробираясь сквозь разношерстную толпу, он размышлял о своих сердечных делах и приходил к неутешительному выводу о том, что они плачевны и его любовный горизонт покрыт тучами. Камилла исчезла вместе со своим бывшим опекуном (мы говорим "бывшим", потому что девушка уже достигла совершеннолетия) в направлении Тура. Кто мог поручиться, что они разлучились не навсегда? Кто мог знать, надолго ли останется г-н Гитон там и не вздумается ли ему освободиться от малоприятной опеки кардинала?

Но печалили д'Артаньяна не столько эти мысли, сколько то, что Камилла не оставила ему никакого знака о себе. Может быть, она очень торопилась и не могла ускользнуть от глаз коменданта?

Но, может быть, она и не слишком огорчилась вынужденным расставанием? Возможно, для нее происшедшее - не более чем романтическое, но мимолетное приключение?

Терзаясь этим вопросом, мушкетер не мог, в свою очередь, не спросить себя о том же. Что значит эта девушка для него? д'Артаньян понимал, что образ бедной Констанции померк в его памяти. Зато Камилла де Бриссар стояла перед ним как живая. Он готов был узнавать ее почти в каждой хорошенькой женщине, встречавшейся ему на пути.

Стоя у перил моста и глядя на его опоры, как раз над небольшим островком, где сожгли тамплиеров <Члены/>духовно-рыцарского ордена, основанного в Иерусалиме в период крестовых походов. Опасаясь возрастающего могущества ордена, французский король Филипп IV добился обвинения тамплиеров в ереси. В 1310 году Папой Климентом V был упразднен.>, - д'Артаньян был выведен из задумчивости знакомым голосом.

Глава девятнадцатая

Жемблу

В толпе зевак, что окружили одного из бесчисленных шарлатанов, разложивших на мосту свои снадобья, д'Артаньян узнал Мушкетона, громко торговавшегося с продавцом. Мушкетон был не один, его сопровождал какой-то, на вид весьма смышленый, малый примерно одного с ним возраста.

В том состоянии духа, в котором находился наш герой, приятно встретить даже слугу, хотя бы потому, что с ним можно поговорить о хозяине.

- Эй, Мушкетон! Подойди-ка сюда, - окликнул его д'Артаньян.

Мушкетон живо обернулся и, увидев лучшего друга своего господина, поспешил на зов. Его спутник последовал за ним, оставаясь несколько сзади и на всякий случай сняв шляпу.

- Добрый вечер, господин д'Артаньян. Разрешите выразить вам свою радость и удивление.

- Здравствуй, Мушкетон. Позволь узнать, чем вызваны эти чувства?

- Радость - встречей с вами, а удивление...

- Что же ты остановился? Продолжай.

- Просто... не так-то часто встретишь в толпе этих гнусных шарлатанов и подозрительных людей такого важного господина, как вы, сударь. Ведь вы теперь лейтенант королевских мушкетеров.

- А-а, - протянул д'Артаньян с легким смущением. - Видишь ли, с некоторых пор, любезный Мушкетон, меня тянет к наблюдениям человеческой природы во всех ее проявлениях.

- Понимаю, сударь. Это называется "философия". В точности то же самое настроение частенько теперь случается и у господина Портоса.

- Вот как? Признаться, ты тоже, в свою очередь, удивил меня, Мушкетон. Если я имею повод для "философии", как ты это называешь, потому что, должен признаться, мне очень не хватает Планше и тяжело думать, что с ним случилось что-нибудь недоброе, то Портос должен чувствовать себя на вершинах блаженства - ведь он счастливый жених!

- Все это так, сударь, но...

- Что же?

- Но вы ведь знаете, как господин Портос привязан к вашей милости, а также к господину Атосу и господину Арамису.

- Это правда. И он прекрасно знает, что мы испытываем к нему те же дружеские чувства.

- Вот по этой самой причине мой хозяин не слишком-то весел. Ведь нам придется уехать из Парижа.

- Так Портос не остается в Париже?!

- К несчастью, это невозможно, сударь! Таково настоятельное желание госпожи - она хочет жить в своем поместье.

- Но, по крайней мере, твой хозяин может себя поздравить с молодой, красивой и знатной женой.

- Конечно, сударь, однако...

- Ты опять не договариваешь, Мушкетон?

- Сказать по правде, сударь, мой хозяин не очень-то позволяет мне разговаривать на эту тему...

- Но мне-то ты можешь сказать?!

- Конечно, господин д'Артаньян. Однако мне не хотелось бы, чтобы господин Портос узнал о нашем разговоре.

- Ну, если дело обстоит так серьезно, я прекращаю всякие расспросы.