Сновидения (СИ)

— Может, это и к лучшему? — Он нехотя отвёл взгляд и устремил его мне за спину. — Пойдём! — Недолго думая, Кёджуро обогнул меня и пошёл прямо по мощёной тропинке. Я покорно поплелась неторопливой рысью следом.

— Куда мы идём? — Я встала на носочки, выглянув из-за спины мужчины, чтобы посмотреть, куда мы направлялись. Тропинка оказалась узкой, поэтому мы шли друг за другом.

— Не знаю! — быстро ответил он, обескуражив меня.

«Он странный, а ещё громкий и забавный. Невозможно предугадать, какие мысли кипят у него в голове. — Я ухмыльнулась и пожала плечами. — Но это мне даже нравится».

Кёджуро пару раз оборачивался через плечо, чтобы проверить, шла ли я следом. Заметив, что я немного отставала, он сбавил свой широкий шаг, тихо подстроившись под мой. Постепенно высокие, прямые деревья сменились пряными травами с лавандой. Густой и терпкий аромат взбудоражил хорошие воспоминания о былых временах.

Для меня лаванда — это дверь в летние, беззаботные вечера и яркие мечты.

Глубоко вдохнув тёплый запах полной грудью, я позволила чувствам затянуть себя в водоворот тревожных дум. Мама с любовью относилась к мелочам, умело вплетая их ценность в серую рутину жизни. Расчёсывая мои непослушные волосы перед сном, она передавала свою мудрость о традициях и хитростях под призмой доброй сказки. Мама видела мир подобным красочному потоку чудес и учила меня тому же. Украдкой взглянув на лаванду, я вспомнила своё любимое поверье: если одинокая девушка будет носить с собой сухоцвет лаванды, то она обязательно найдёт свою любовь. Интересно, получится ли у меня отыскать свою судьбу, если я вплету в свои волосы веточку лаванды? Задумавшись, я не заметила, как Кёджуро остановился, и чуть не уткнулась носом в его спину.

— Что такое? — тихо спросила и удивилась своему хриплому голосу.

Мужчина кивнул самому себе, а потом резко обернулся, и в воздухе разнёсся слабый, но знакомый аромат лаванды и мёда.

— Мэй, всё не случайно! — И начал активно жестикулировать, указывая то на меня, то на себя. — Здесь есть какой-то смысл!

— И какой же в этом смысл?

Как ни посмотри, до чего же странный сон! Неизведанные пейзажи, загадочный чужестранец, ведущий меня по местным красотам. Неужто все эти грёзы взбудоражены моим одиночеством?

«Было бы прекрасно, если бы всё это происходило взаправду…» — зазвенел голос разума.

Кёджуро сделал вид, что глубоко над чем-то задумался, а потом склонился ко мне и лукаво улыбнулся.

— Это нам ещё предстоит узнать!

Я снисходительно склонила голову на бок, поймав себя на случайной мысли, что уже начала привыкать к громкому и буйному нраву мужчины. Сердце почти не громыхало болезненно в груди, однако, старая привычка никуда не делась — мои руки всё время колюче дрожали из-за желания спрятать личико.

«Стань он живым человеком, навряд ли остался снисходителен ко мне, завидев перед собой неприглядное безобразие!» — несколько разочарованно подумала я, а потом разозлилась на саму себя из-за горьких мыслей.

Вынужденный спутник не спешил отдаляться, наоборот, он нерешительно мялся, словно в чём-то сомневался. От его внезапной неловкости я совсем растерялась и заробела, не зная, куда деть себя. Кёджуро потянулся, совсем осторожно коснулся моих волос и тотчас одёрнул руку обратно. Я ощутила, как загорелось моё лицо, и загадочное пламя волной разлилось по всему сердцу. Небрежно отшатнувшись в сторону, я на мгновение забыла, как дышать и, не сдержавшись, прислонила холодные ладони к щекам.

— Тебе идёт! — громче обычного затараторил мужчина, стараясь не смотреть на меня. — Не нравится?

— Что? — Осторожно коснулась своих волос и обнаружила веточку лаванды. И когда только успел сорвать её? — Спасибо, — немного помедлила с ответом я.

Я смущённо провела рукой по лицу, и мужчина резко отвернулся, атмосфера переменилась. Склонив голову и без нужды потерев руки, я затопталась на месте, пожелав как можно скорее сменить тему.

— Раньше я часто рисовала, — не придумала ничего лучше я.

— А почему сейчас не рисуешь? — Кёджуро вновь обернулся с привычной, бодрой улыбкой, ничем не смущённый.

Я замешкалась, не зная, как лучше ответить.

— Нет подходящего настроя.

Кёджуро внезапно посмотрел с теплотой, как ласковый июльский вечер. Словно понимал все горести и печали, которые таились у меня на сердце.

— Что ты чувствовала, когда бралась за картины? — искренне спросил он, и меня охватило слабостью и трепетом.

— Была счастлива. — Я впервые широко и легко заулыбалась, мужчина рассеянно запнулся и в упор уставился на меня. В глубине его расширенных глаз, негасимым огнём полыхало яркое нечто, походящее на бескрайнее любопытство, — и горела этим делом, — негромко закончила.

Кёджуро удовлетворённо улыбнулся.

Я шумно вздохнула, неожиданно осознав, как спокойно только что говорила с ним.