СНТ

– Ну, – сказал Плотник, – с Искусственным Интеллектом у нас дела так и обстоят, безо всякой мировой войны. Только наш должен быть нечист на руку, или там что у него есть. Вот в Сколково давно такой создали, он там захватил власть и уже, без всякого участия человека, стырил все деньги, выделенные на его же собственное развитие. Я в телевизоре видел одного учёного, он так и объяснял эту ситуацию. Вопрос в том, кто будет за это сидеть. И этот учёный очень про это переживал и прям колотился головой о стекло своего загончика в Кунцевском суде.

– Подумаешь, бином Ньютона, – ответил профессор. – Сидеть будет другой, специально созданный для этого искусственный интеллект. Туповатый, но хорошо играющий в три листика, быстро отвечающий на загадку «Пики точёны или туи дрочёны», а в письма одиноким женщинам всегда вставляющий самодельные картинки с церковью Покрова на Нерли.

– Вот видите, ребята, вы опять всю эту хрень наделяете человеческими чувствами, – ответил Писатель. – Ничего вы не выдумаете. В труху так в труху, а труха не болтает. Ну вот что там после смерти? Что?

Кто-то из гостей заявил, что смерти не боится, потому что пока он есть, её нет, а когда она придёт, его не будет. Это была цитата, превратившаяся в тост, но никто не помнил, откуда эти слова.

– А я так думаю, – вступил Евсюков, – что это всё глупости. Дурацкий это вопрос, вроде того, как выточить шар, внутри которого другой шар, больший по диаметру… Нет, не то хотел сказать, я о том, что есть вещи, которые просто непредставимы. Вот человек пыжится, пытается представить что-то невероятное, а у него получается, как у той работницы тульского самоварного завода – автомат Калашникова. А человеку говорят: а вы попыжтесь ещё, потужтесь, а всё равно представьте… Ну и тужится он, представляет амёб, которые всё равно говорят человеческими голосами или, там, женятся. А просто сам вопрос – говно. Говно вопрос.

И тут он вспомнил про свой сортир. Он ведь не проверил, что там. Вдруг этот мутный продавец продал ему бутыль жидких дрожжей? Была такая забава в его детстве, и забава эта, говорят, даже могла выпустить страшного монстра на садовые грядки.

В этот момент мимо них прошла дочь Полковника, и Евсюков поразился тому, как она выросла. Вроде всегда была на глазах, а тут появилось в ней что-то такое, что даже его заставило вздохнуть.

Женщина летнего зноя шла по тропинке в дальний угол, и ветки кустов нескромно прикасались к её спине.

«Да и ладно, – решил Евсюков. – Дело-то житейское. Три двести, конечно, жалко, столько стоит вибрационный насос, который, впрочем, брать не нужно, нужно донник брать… Не о том я думаю, если уж весь мир в труху».

Он уже приготовился к неловким объяснениям и с некоторой тревогой всмотрелся в лицо знойной красавицы, что возвращалась по тропинке вдоль кустов. Нет, никакого ужаса дочь Полковника не выказала.

Гости разъехались рано, после завтрака. Евсюков думал, что они ещё прогуляются к озеру, отобедают… Но нет, у всех были свои дела, и Евсюков отметил, что теперь за рулём были уже не жёны, а дети.

Вечером от непривычного изобилия у него прихватило живот, и Евсюков заторопился в тот самый угол. В такт его шагам зажигались дарёные фонарики, расставленные вдоль дорожки гостями.

Сделав свои дела, он понял, что под ним идёт какая-то химическая реакция.

Средство сработало. Никакого запаха не было, но вот это бульканье его напугало.

С утра он отправился в сортир с мощным фонарём.

То, что он увидел, вызвало в нём страшное раздражение. Внизу шла внутренняя жизнь, возникали и лопались какие-то пузыри. Запаха действительно не было, но эффект был какой-то неблагостный.

Но тут он вспомнил, что кто-то из соседей тоже покупал биомассу, превращающую ту самую субстанцию в полезное удобрение. Хорошо бы узнать, не ту ли самую. Он решил зайти в гости, придумав для этого необременительный повод. Но соседи куда-то подевались, и никто не знал, куда и насколько они уехали.

Евсюков подождал, а через день опять захватил с собой в сортир фонарь.

Когда луч упал на пузырчатую поверхность, он понял, что там кто-то живёт. Сотни маленьких существ копошились там.

И Евсюков осознал, что сортир потерян для него, как первая линия окопов в бою.

Он решил никому ничего не рассказывать. И ничего предпринимать тоже не стал, а начал ходить по нужде в лес неподалёку.

Ночью ему снился конец света и то, как всех людей съели кровожадные динозавры. Эти динозавры, как рассказывал ему Профессор, теперь превратились в куриц, но во сне Евсюкова они отомстили за всех куриц и все яйца, прежде съеденные в человеческих домах – умных и глупых. Собравшись с духом, он снова пришёл к туалетному домику и заглянул в бездну. Там внизу кишмя кишели твари, похожие на маленьких крокодильчиков, они жрали друг друга, хрустели на зубах кости, шла борьба за жизнь.

Он дёрнулся и тут же проснулся оттого, что стукнулся лбом о печку.

Утром он снова поехал на рынок.