СНТ

Она посмотрела на него с некоторым ужасом человека, обнаружившего, что живёт с сумасшедшим, но дала пароль от сетевого хранилища. Удивительным образом этот парень не присутствовал там – нигде, ни на одном снимке, даже на свадебных нелепых фото, там, где он был у самого Раевского. Однако тут со снимка на снимок кочевала симпатичная брюнетка – ровно та же, только с разными причёсками.

Был прекрасный солнечный день. Комнату заливало жёлтым радостным светом, а Раевский сидел перед фотографиями, как проигравшийся в казино злодей перед веером карт. Он вдруг подумал, что пока твоё изображение появляется на новых отпечатках, ты жив и действуешь. Сидишь за столами и лезешь в гору, плывёшь на байдарке и жаришь шашлыки.

Для этого не много нужно: вылететь из объектива, как старинное пернатое существо, о котором предупреждал фотограф, и приклеиться к чужому фото.

После обеда он пошёл к матери. Раевский давно обещал оцифровать её старые фотографии, ломкие и жёлтые, полные подруг в школьных платьях с комсомольскими значками. Имена этих девочек она уже не помнила сама, а записи на обороте стёрло время.

Чтобы не возиться с этим самому, он спустился вниз, в подвал её дома. Подвал делили фотосалон, салон красоты и багетная мастерская. На стенах были гигантские фотографии гор, цепочкой редких бусинок ползли по склону альпинисты, и у него защемило сердце от старых воспоминаний.

– Не надо вам этого, – сказал печальный человек за стойкой.

– Что? – Раевский не понял и решил, что ослышался.

– Не надо вам этого, многие знания, многие печали. Напрасно вы это задумали.

– Вы это мне?

– Ну разумеется. Я всё сделаю, но вы больше не ищите ничего. Только устанете. Вы ведь устаёте от этого, да?

Раевский покорно кивнул.

– Старые фотографии не предназначены для того, чтобы смотреть на них много и долго. Они связь времен, место им в альбомах, что покоятся в шкафах и столах. Что вам за дело до стражей прошлого? Своих ангелов не тащат на люди. Не надо лезть в эту историю: разрушите тонкую связь и сами будете не рады.

Раевский посмотрел на стойку. Там, на планке с именем приёмщика, было написано: «Птичка». Дальше шли какие-то бессмысленные инициалы, невидные за краем пластикового окошка.

Он забрал снимки и вышел.

За ним гулко хлопнула железная дверь.

(тыквенный спас)

Мы загляделись на дерево. «Этому дереву около девяноста лет, – сказал хозяин, – оно посажено моим дедом в день его свадьбы». – «Зачем эта тыква здесь?» – спросили мы. «Это к обеду чёрным».

Иван Гончаров. Фрегат «Паллада»

Медленно, как большая рыба в аквариуме, к соседским воротам подплыла огромная чёрная машина. Ворота, прожужжав положенное время и лязгнув, пропустили автомобиль. Я наблюдал всё это сверху, со второго этажа соседнего дома, расслабленно и безмятежно. В руке моей была кружка с кофе, в воздухе витал обрывок неоконченного разговора с хозяйкой, а любопытство было ленивым и умеренным.

Было хоть и солнечное, но раннее утро, так что мы сидели в толстых халатах. Это такие специальные халаты, которые заводятся у небедных людей, чтобы на время превратить их в белых медведей.

Ворота закрылись. В отличие от гипотетического уличного наблюдателя, я видел, как автомобиль проехал ещё несколько метров и остановился у крыльца.

Из таких машин в заграничных фильмах вываливаются, как горох, агенты спецслужб и начинают стрелять во все стороны. А потом в их машинах со всех сторон проделывают аккуратные дырки. Часть агентов, пригнувшись, убегает, а остальные лежат на земле, и непонятно, кто прибудет первым – их товарищи или мухи. В общем, в кино это выходит очень красиво.

Но тут из чёрного нутра появился красавец-мужчина. Он был именно красавец – несмотря на годы. Высокий старик, совершенно седой, он был прям и двигался с какой-то мужской грацией. Впрочем, я мало понимал в мужской грации. Иначе говоря, в тех самых фильмах так выглядит начальник хорошо стреляющих агентов или сам президент могучей заокеанской страны. Затем на подножке показалась маленькая туфелька, нащупала почву, и наружу вылезла аккуратная женщина восточного типа.

Я никак не мог определить этот тип, он был даже не восточный, а неизвестно какой. Южный? Юго-западный?

Старик поддерживал женщину под локоть. Всё это было донельзя трогательно, хотя и напоминало какой-то плакат про колониализм, на котором старик в полосатых штанах ведёт девочку в кусты, да не затем, что вы подумали бы сейчас, а чтобы отнять хромо-молибдено-ванадиевые бусы.

Елена Сергеевна поймала мой взгляд и небрежно сказала:

– Не удивляйся, это любовь. – Потом она пожалела меня со всем моим недоумением и любопытством и продолжила: – Это Савостьяновы. Он шпион, и она, кажется, тоже. Ну или разведчики, если тебе так приятнее.

И она рассказала мне эту историю, пока мы курили на балконе.

* * *