СНТ

Они долго ехали до торфяных болот в далёком графстве. За рулём сидел телохранитель, по обе стороны от шоссе тянулся однообразный пейзаж. Раевский даже думал, что вот-вот зазвучит унылая музыка из известного кинофильма, где среди болот живёт страшная собака, намазанная фосфором. Но нет, тут была другая, соседняя страна и свои, отдельные истории. Выглянуло солнце, всё вокруг повеселело, они приехали в университетский лагерь, и Раевский пошёл к Макмилану. Всё оказалось проще, чем он думал.

Знакомец его не изменился ничуть, был весел, со всем согласился, но, конечно, не поверил, что эти люди, на фоне которых Раевский терялся, – учёные.

Он намекнул на то, что хоть масло осталось маслом, но вкус его наверняка отвратителен.

Раевский поинтересовался, не пробовал ли он сам клад из болот, и его былой товарищ, понизив голос, сказал, что не стал бы, даже если б это было свежее масло. Пока спутники Раевского паковали свою добычу в странный чемодан, Макмилан пошёл гулять со старым знакомым. Торфяные болота были точь-в-точь как в старом фильме, хотя тут была другая страна и другая история.

– А куда вы денете остальное? – спросил Раевский.

– В холодильник Национального музея. Впрочем, ему вряд ли что повредит, как мне кажется. Но вот в чём дело, mo caraiddearg[1], – (Макмилан, как и десять лет назад, не делал разницы между «советским» и «русским»), – у нас вышел спор. Тут действительно глухое место – сходятся границы трёх королевств. Постоянные войны – то есть стычки вооружённых людей, человек по тридцать с каждой стороны… Еду действительно прятали в болотах, где она могла превратиться в консервы, но я тебе скажу так – я не нашёл тут ни дерева, ни куска шкуры. Наши кельты прятали жратву в корзину, а не бросали просто так. А это значит…

– Это значит… – отбил обратно пас Раевский.

– Это значит, мой красный друг, что это жертва богам. Вы-то давно убили Бога и все поголовно стали атеистами, а я наследник вольного духа древних ирландцев.

– Ты не читаешь газет, мы уже его воскресили.

– Это гуманно, – хохотнул археолог. – Но учти, твои друзья мне не нравятся, они доведут тебя до беды.

После этого они уже только вспоминали прошлое и принялись пить из прихваченной Макмиланом бутылки, глядя в просторы болот.

* * *

Перед отлётом хозяин позвал Раевского в свой гостиничный номер.

Он действительно собирался есть это древнее масло. В большой зале был сервирован стол, его покрывали какие-то тарелочки, блюдечки и миски.

– Будешь пробовать? – подмигнул хозяин.

– Я бы воздержался.

– Как хочешь. – На него посмотрели как на школьника, в последний момент побоявшегося потерять невинность.

Они сидели за столом вчетвером, а посередине, на тарелке, лежал кусок масла.

Пахло от него не маслом, а скорее сыром. Раевский помнил этот запах – он был точь-в-точь такой же, как у домашнего сыра, который они, спускаясь с гор, меняли у пастухов на таблетки из походной аптечки. Запах подкисающего молока и одновременно земли и травы.

Хозяин отколупнул кусок масла ножом и положил на хлебец.

Потом он замычал и как бы посмотрел внутрь себя.

– Не зря летели, – сказал он наконец.

И двое оставшихся закивали головами. Кивнул и Раевский – не зря. Конечно, не зря. Хорошая работа была – не пыльная. Они сидели ещё долго и разговаривали о разном. Но, как ни крути, всё о жратве – разговор упирался то в советские серые макароны, то в рецепт бородинского хлеба (Раевский ловко вставил историю о том, был ли Толстой автором рецептуры) и сколько пельменей было в порциях общепита.

Видимо, древнее масло способствовало погружению в историю.

Но утром выяснилось, что они не летят на Родину напрямую.

Андрей Вадимович, тот самый Андрюша, сказал, что они забирают по дороге гриб.

– Какой гриб? – не понял Раевский.

Ему ответили, что хозяин купил на аукционе трюфель. Какой-то особый гигантский трюфель, и вот теперь они сядут во Франции, чтобы забрать его. Это был трюфель из самого знаменитого трюфельного леса, а Раевский знал, что эти леса под охраной и по ним бродят специальные свиньи в поисках трюфелей, потому что запах гриба похож на запах кабаньего мускуса.

Но после масла трюфель уже был совершенно неудивителен.

– Только я не помню, что у меня с визой, – сказал Раевский.

– Всё у вас нормально с визой. Мы проверяли.

– А что ещё вы проверяли?

– Всё. Я за это отвечаю. Вы не представляете, сколько может сказать о человеке список его покупок по карте, а мы проверяем не только это. У вас виза кончается через три месяца, но вы понравились хозяину, а значит, с визами у вас проблем вообще не будет.

На этот раз они далеко не ездили.

Гриб приехал к ним сам, в красивой машине, в гостиницу рядом с аэропортом. Гриб появился вместе с сопровождающим, который нёс его в серебристом чемоданчике, таком же, в котором лежали остатки масла. Сбоку чемоданчика мигали две лампочки и менялись цифры на дисплее.

Гриб Раевскому дали только посмотреть, есть его сразу никто не собирался.

Андрей Вадимович откинул крышку, и они почувствовали тонкий запах.