СНТ

– Да я, в общем, имею представление, – несколько обиженно сказал Раевский. – Я в детстве задавался вопросом, как нужно собирать грибы, – срезать их ножиком или срывать. Бабушка говорила, что срезать, чтобы оставить в покое грибницу, а мама – что лучше выкручивать, потому что отрезанный кусок загниёт и всё равно испортит грибницу. А отец подтрунивал над ними – бабушке он сказал, что ей просто нравится ходить по лесу с ножом, а маме – что важно, как выкручивать гриб – по часовой стрелке или против. Я потом спросил его, как правильно, и он ответил, что грибница такая мощная, что ей всё равно.

– Ваш папа был мудрый человек.

Они подошли к опушке. Там Раевский увидел странную проплешину – круг из изумрудной травы посреди опавших листьев. Круг этот был отделён кольцом огромных белых грибов.

Раевский вспомнил, как это называлось – бабушка говорила «ведьмины круги». А папа поправлял, говорил, что это всё из-за грибов – будто бы они, расширяясь от центра, выставляют тех самых конквистадоров со спорами по кругу.

– Да, сюда, – сказал из-за его спины повар и добавил: – Как хорошо, что вы не ели масла. Это бы нам сильно помешало. Встаньте, пожалуйста, в круг. Мне очень нужен помощник, и нам нужно подготовить вас к завтрашнему дню.

* * *

Всё это время трюфель лежал в своём саркофаге, где поддерживалась постоянная температура и влажность, ожидая завтрашнего дня. Времени ещё было достаточно, а лежать неудобно. Поэтому он чуть повернулся набок и снова заснул.

(ужин отдай врагу)

Всё было сделано надлежащим порядком, пан Гуржий засыпан землёю, Турбон сытно угостил прибывших посетителей и к вечеру остался в панском доме один с слугами и служанками, для которых назначен был праздничный ужин, за коим господствовало изобилие в пище и напитках.

Василий Нарежный. Гаркуша, малороссийский разбойник

Оконная рама поддалась неожиданно легко. Паша поднажал ещё, что-то сухо треснуло, и окно растворилось. Они полезли внутрь – первой Юленька, а за ней и Саня. От волнения он уронил очки в снег под окном и минуту ещё шарил в вечерней темноте. Сердце у Сани бешено колотилось – он первый раз влез на чужую дачу, а вот Паша хвастал, что делал это не раз. Саня отправился вместе с ними только оттого, что ему нравилась Юленька.

Они специально отправились в дачный посёлок в глухом месте. Название у него было непонятное, можно сказать – дурацкое: «Пчеловод». Но рядом оказались и другие – что-то вроде «Огнеупорца» или «Кентавра».

Троицу немного будоражила опасность: сейчас многие старики живут на дачах круглый год, и в таких посёлках не пошалишь. Но эти дачи построили далеко, и к тому же сам участок – на отшибе. Там жил богатый пасечник, а соседи не любят, когда рядом с ними находятся ульи. Пасечники всегда изгои.

Про пасечника где-то разузнал Паша, он и нашёл дорогу к пустому дому.

Ульи действительно стояли рядом с домом, припорошенные снегом. Паша, проваливаясь по колено, добрался до одного из них, чтобы разжиться мёдом. Он поддел крышку, заглянул внутрь и выругался.

В улье оказалось пусто.

Теперь они были внутри дома, большого и тёмного. Свет, впрочем, включился сразу, и Паша начал шарить по полкам в кухне. Наконец он произнёс те же слова, что и у улья, но уже одобрительно. На стол встали несколько бутылок, красивых и, очевидно, дорогих. Паша сноровисто бегал по дому и вдруг вернулся с коробкой сигар. Потом на столе появился старинный кинжал в ножнах и портативный приёмник – уже совершенно футуристический.

Юленька сидела задумчивая, и казалось, что всё происходящее её не касается. Саня понимал, что она не слишком умна, но спермотоксикоз делал своё дело. Его воображение уже рисовало картину того, как они сделали бы это сейчас втроём, но не мешало бы включить отопление.

Прежде чем сложить добро в рюкзаки, Паша предложил выпить, и они пустили одну из бутылок по кругу.

И тут вдруг Саня заснул.

* * *

Он очнулся оттого, что кто-то рядом напевает. Голос был старческий, но приятный, а слова незнакомые: что-то про золотые горы и реки, полные вина. Саня дёрнулся, но понял, что двигаться не может. Он повернул голову и увидел Юленькины ноги в узких джинсах. Они оказались аккуратно покрыты скотчем до колен, отчего Юленька стала похожа на бабочку. И в том, как аккуратно, будто бинт, наложен скотч, было самое страшное. Саня закричал, но с удивлением понял, что крик не получается.

– Покричи, покричи, это можно, вы в правильном месте, нет тут никого в округе, – сказал голос рядом. – Крик успокаивает.

Саня понял, что теперь находится в другой комнате, похожей на мастерскую. На бесконечных полках вместо инструментов стояли человеческие головы. Присмотревшись, он понял, что они из фарфора.