СНТ

Разговор гулял по кругу, и я понял, зачем меня пригласили: мои друзья надеялись, что я скажу какую-то глупость и она, прыгая по склону, как лёгкий камушек, вызовет лавину смыслов. Тогда они догадаются, что делать.

Но мне ничего на ум не шло, и я, просто чтобы сказать что-то, возмутился:

– Ну зачем мы тут сидим? Грохот, жара, пахнет пиленым гранитом… Может, в офис вернёмся?

Петя посмотрел на меня с жалостью:

– Так и хорошо, что грохот, что народу много. Когда мы в офисе засядем, со стороны будет хорошо видно, как мы напряжённо думаем. А тут эмоций столько!

Я посмотрел в сторону. На дальней от нас лавочке обнималась немолодая пара, не обращая внимания на работающую технику.

Петя перехватил мой взгляд и ухмыльнулся:

– Видел бы ты, как от них фонит!

Но это мог видеть Петя, а я видел только любовников в возрасте, скрывающихся, видимо, от своих семей. Те, кому есть куда пойти, не сидят на бульваре.

– Никто ничего не увидит. А в офисе кондиционер, даже слишком сильный кондиционер – там холодно, как на кладбище.

– Всё регулируется. Ишь, как на кладбище. – Петя отвернулся.

– На кладбище, – вдруг прошелестел Александр Васильевич. – У кладбищенских спрашивали?

Оказалось, что спрашивали, но какая-то мысль зацепилась за Александра Васильевича, и он аккуратно искал её, как любовник, осматривающий свой пиджак прежде, чем вернуться домой, – нет ли на нём чужого волоса, и если есть, где он.

– Точно. – Голос отца-командира прояснился. – Нужно сходить к Ивану Терентьевичу.

– К Ивану Терентьевичу! – Петя хлопнул себя по лбу. – Как это я раньше не догадался! Правда, звонки сейчас подорожали.

Александр Васильевич посмотрел на него так, что Петя засуетился – подорожали так подорожали, житейское дело. Экономить не будем.

Я ничего не понимал, но сидел, наливаясь гордостью.

– А говорить кто будет? – не унимался Петя. – Мне нельзя, я в этом году уже звонил.

– Вот он и будет, – сказал Александр Васильевич, и все посмотрели на меня. – Езжайте прямо сейчас, только квитанцию оплатите.

* * *

Петя довольно долго выбирался на своей чёрной страшной машине из чёрного-пречёрного двора. Выезд был закрыт шлагбаумом, и Петя производил над полосатой палкой, украшенной фонариками, магические пассы, ожидая, что она покорится. Шлагбаум не покорялся, и Александр Васильевич покинул нас, торопясь по своим срочным тайным делам.

Наконец бело-красный стержень метнулся вверх, и Петя медленно вывел машину на сузившийся бульвар.

– Ты, главное, не пугайся, – сразу сказал он. – Мы сейчас поедем на кладбище.

– А что мне пугаться? На кладбище? Милое дело! Всегда хожу на кладбище по ночам. Там мёртвые с косами стоят. Там…

– Ты, пожалуйста, не остри. Тут дело печальное, тебе ведь самому звонить придётся. Ты морально подготовься, потому что тебе с кем-то из своих придётся говорить.

Я, не понимая, глядел на него.

– Вот подумай, с кем бы тебе из своих мёртвых хорошо бы поговорить. Заодно и спросишь, что у нас тут намечается. Мёртвые всегда всё знают, там у них так заведено.

Я вспомнил своего деда, отчего-то я вспомнил именно его – деда я любил, человек он был святой, но ни в какой разговор с ним я не верил. Да и похоронен он был далеко – теперь то кладбище было за границей.

– Да, совсем забыл: там, разумеется, по предоплате. Тебе нужно квитанцию оформить, – спохватился Петя. – Я не могу за тебя заплатить, но, честное слово, мы потом с тобой рассчитаемся. Такие правила – на чужие звонить нельзя.

Он притормозил у банка, мы открыли дверь в автоматическое отделение и подошли к банкомату. Я всунул карточку и набрал пин-код.

– Нажми, пожалуйста, сюда, где «Услуги связи», – диктовал мне Петя. – А теперь набери «Пересыпкин», там сразу в окошке выскочит…

В окошечке действительно выскочила фамилия, которую я не успел даже набрать до конца.

– Богатый человек, – сказал я завистливо.

– Ты что? – возмутился Петя. – Он не по этому делу, он связь обеспечивает, а не деньги заколачивает. Он себе ничего не берёт, да и, уверяю тебя, они ему не нужны. Кстати, раньше можно было оплатить только через сберкассу, а они ночью не работали. Сейчас-то – лафа.

С карточки списалась астрономическая сумма, я даже не сумел прийти в ужас, такая большая она была.

Автомат выплюнул чек, который аккуратно подобрал Петя.

– Ну, теперь всё, поехали.

И мы двинулись через ночь, сперва по бульвару, а потом свернули на Остоженку. Машина перемахнула Садовое кольцо по эстакаде. Внизу всё так же суетились строительные рабочие, казалось перебежавшие с бульвара вслед за нами, и стоял такой же ровный грохот.

Петя вёл машину достаточно быстро, и я вдруг обнаружил себя у стены Новодевичьего кладбища. Мы вышли и очутились у ворот.

Когда я общался с этой компанией, меня не оставляла уверенность, что в какой-то момент меня с ними не пустят. Это было похоже на страх очкарика, которого не пустят на дискотеку, – все его друзья-красавцы пройдут фейсконтроль, а его, недомерка, брезгливо взяв за рукав, выведут из очереди.