Сны накануне лета (СИ)

— У меня нет никакого желания…

— Да сношать тебя в рот, остроухая дрянь, с твоими желаниями! — гном, вспылив еще сильнее, пнул со всей дури кованный сундук, — чтоб твой Лес весь на дрова пошел, ты вообще слышишь меня? Это у меня в доме твоя дочурка, или кто она там тебе, теперь невестка. Это я ничего не знаю о том, что происходит, пока ты лелеешь свои переживания и пьешь, не просыхая — и у тебя все хорошо. Если б женщину моего народа запросто увезли в твою чащу, ты бы от меня не отделался, пока одни пеньки не остались бы… да и хрен с ними, с пеньками, — Торин, сам себя распаляя, хлопнул раскрытой ладонью по стене, — она только что сказала, что ее обесчестили твои подданные. Я не знаю, что под этим ты, Трандуил, подразумеваешь….

— Не надо тебе знать.

— Если ты не заметил, мы теперь родственники, — гном скривился, — нравится нам это или нет, но это так. Наши дети женаты. И у них беда, о которой они молчали. Или для тебя это тоже ничего не значит? Я должен знать!

Трандуил вздохнул так тяжело, что стало ясно: это все-таки значит многое. Может, чувства Торина были обострены, раз он мог уловить оттенки настроения эльфийского короля.

— Хорошо, гном, — вековая усталость прорвалась сквозь завесу спокойствия и отрешенности, — это будет долгая беседа. Я расскажу тебе. А ты выслушаешь. И если тебе будет, что добавить — сделаешь это.

— Но девочка останется дома, — неожиданно для себя сказал Торин, — у нас с ней ничего не случится. В твой Лес больше ни ногой!

— Она сама так решила… что ж. Слушай меня тогда.

…

Прощаться с Трандуилом Кили свою возлюбленную не вывел. В последующие три дня его никто не видел. Торин тоже пропадал где-то, судя по словам его советников — в оружейных. Именно в одной из них Фили, наконец, нашел брата, и нашел жутко злым.

— Торин не возьмет меня с собой, — коротко объяснил Кили свое настроение, — Трандуил знает, кто обидел Тауриэль. А меня не возьмут. Оставят…

— Торин так просто ничего не делает, — сказал Фили и положил руку ему на плечо, — может, тебе действительно лучше остаться в Горе?

— Я имею право мстить, — глаза Кили блеснули.

— Кому будет лучше, если ты оставишь ее одну? — философски высказался старший наследник, — мстить? А если тебя ранят или убьют?

— Я обещал ей.

— Я тоже ей обещал. Но смирись — у нас будет еще шанс.

— Ты что-то знаешь, — Кили окинул брата пристальным и глубоким взглядом, — не скажешь?

Фили вздохнул. «Чего-то» он не знал. Но собирался непременно обсудить с Торином подробности. И узнать, наконец, что замыслил дядя, почему внезапно перестал называть Тауриэль «этой эльфийкой», а стал — «нашей девочкой». Но встретиться с дядей Фили смог лишь поздно вечером. Торин, сжав зубы и втягивая живот, примерял доспехи и выглядел весьма угрожающе.

— Фили, — произнес Торин строго, не оборачиваясь, — ты останешься за старшего. Следи за Горой. Береги входы и выходы. Усиль дозоры до предельного числа.

— Что происходит? — старший наследник мгновенно собрался. Узбад едва заметно оглянулся.

— Враг начал наступление — так считает Трандуил. Среди его подданных появились те, кто последовал за искажением и Тьмой.

— Эльфы снова превращаются в орков? — Фили содрогнулся, вспоминая детские страшилки.

— По крайней мере, что-то подобное случилось с несколькими из них. Может быть, это разовая вылазка. Может, попытка рассорить нас. Он говорит, следует закрыть границы и спрятаться. Я считаю, нужно знать, с чем или кем имеешь дело.

— Можно предупредить Дейл… — нерешительно начал Фили, но Торин мотнул головой.

— Люди не чувствуют этого на себе так, как мы. И им незачем зря паниковать. Фили, — дядя, помолчав, взял племянника за плечи и заглянул ему в глаза, — я на тебя рассчитываю. Дело серьезное. Никого, слышишь, никого не впускай и не выпускай. Даже если Таркун будет стучать посохом в ворота в компании всех остальных майяр. Особенно если Таркун. И Кили — не выпускай, ни под каким предлогом.

— Почему именно сейчас? — не нашел ничего лучшего, чтобы спросить, Фили. Торин пожал плечами, вздохнул.

— У меня есть только слова эльфа, но он считает, что каким-то образом Враг надеется препятствовать любому единству между народами. Каждый раз, когда кто-то женится… или даже просто дружит… Враг пытается противостоять их отношениям. Расколоть нас, чтобы уничтожать поодиночке, — Торин дернул плечом, кривя ухмылку, — я не особо понимаю в этих материях. И не хочу понимать. Но на себе испытал, что есть некая сила, и она существует, и может выйти из-под контроля. Враждебная она или нет, не знаю — и должен выяснить.

— Выезжаешь прямо сейчас? Ты надолго?

— Я вернусь, Фили, — узбад, едва помедлив, порывисто обнял племянника и поцеловал его в лоб, — защити нашу семью. Если эльф хоть на долю грана прав, то береги их без меня.

Обернувшись уже в арке, он еще раз окинул племянника долгим пронзительным взглядом.

— Я вернусь. Ждите.

…

Оставшись в Горе, Кили недолго печалился о том, что его не взяли старшие гномы. Сначала он ходил злой и мрачный, но потом увидел, как рада была Тауриэль тому, что он остался — и растаял. Тем более, им многое предстояло изучить.