Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова

Долгое время ничего не происходило, и Джулия в руках Дэвида понемногу задремала. Здесь, на крепостном валу, было тепло и уютно, словно он дышал жизнью. Сладко пахло цветами и жарким летом.

И вдруг вдали что-то бахнуло, по заливу от острова Пербек до уэссекских холмов эхом прокатился грохот.

Джулия, вздрогнув от неожиданности, спросила:

– Это еще что?

– Бландфортская пушка. Начинается прилив.

Было слишком темно, чтобы видеть волну, однако и Дэвид, и Джулия вдруг подумали об одном: что грядущий прилив очистит гавань от грязи, пригнав с океана на севере свежую, чистую, живую воду.

А город вдруг замерцал гирляндами огней, развешанных на деревьях вдоль берега. Они отразились в воде, пока еще тихой и спокойной, не взбаламученной рябью прилива.

В Дорчестере зажигались уличные лампы, из окон и дверей полился желтый свет. Гавань оживала: у причалов закачались, запрыгали на первых волнах яхты и катера. Даже сюда, на другой берег, донеслись голоса, музыка и смех. Вскоре вспыхнули огни в ближайшем ресторане – там, на веранде, убирали столики, чтобы освободить танцпол для толпы веселых гостей.

Джулия с Дэвидом уснули прямо там, на крепостном валу, в обнимку.

Проснулись они вскоре после рассвета, и желтое солнце, не успевшее еще взобраться высоко, ярко блестело в чистом лазурном небе над холмами.

Держась за руки, они направились в Дорчестер, ступая по белоснежному песку пляжа, с которого прилив за ночь унес весь мусор. Из мечети на окраине города воззвал муэдзин.

Потом, когда они шли по набережной, глядя на кафе и магазинчики, еще не открывшиеся с утра, в пустую бухту неспешно вползла вереница рыбацких лодок, возвращавшихся с ночным уловом.

Глава двадцать девятая

С юго-востока дул сильный ветер, и воды Бландфортского пролива шли крутой рябью с белыми пенными шапками. Дэвид Хакман, с головы до ног затянутый в гидрокостюм, холодного ветра не чувствовал, но доска уже несколько раз норовила выскользнуть из-под ног.

Для катания на волне условий лучше не придумать. Сезон практически завершился, любители наконец разъехались, и, хотя благодаря теплой погоде в Дорчестер вновь хлынули туристы, отчего бары и кафе не спешили закрываться на зиму, волну теперь приходилось делить не более чем с десятком самых стойких гонщиков. Толчеи на гребне не было, ветер стал попутным, а прилив – по-осеннему высоким, поэтому за последнюю неделю Хакману удалось прокатиться на гребне целых четыре раза.

Правда, он все еще ждал ту, самую идеальную волну, которая поставит в этом сезоне точку. Теперь, катаясь едва ли не каждый день, он свел знакомство со многими гонщиками из Чилд-Окфорда. Каждый из них искал свой идеал: удачное стечение нужной высоты, скорости и времени.

Хакману пока хватило бы прокатиться через весь пролив и не угодить, как всегда, в водоворот. До сих пор он либо срывался с доски в самый последний момент, либо падал в гигантскую водяную воронку, когда его накрывало гребнем. И не важно, что волны становились все выше и быстрее, будучи не по зубам даже самым опытным гонщикам. Тридцать ли метров, как на прошлой неделе, шестьдесят – главное, чтобы волна оказалась той самой, подходящей.

Правда, последнее время все чаще ходили слухи, что из-за слишком больших волн гоночный сезон вот-вот закроют: кое-кто из спортсменов получил серьезные травмы. Завсегдатаи поговаривали, что нынешние волны почти не уступают тем, которые бывают во время зимних штормов, а на тех кататься, как известно, могут одни лишь безумцы.

Хакман благодаря регулярным тренировкам держался на доске уверенно, однако, дожидаясь выстрела пушки, все равно ездил из стороны в сторону, привыкая к ветру. На гребне ветер станет его главным противником.

Наконец бахнула пушка. Хакман, как и все прочие, тут же повернул голову на север, к Сомерсетскому морю, надел маску и включил подачу кислорода.

Доску вдруг накренило: пошла волна. Как всегда, Хакман держался ближе к уэссекскому берегу, поэтому, когда стала нагонять волна, другие гонщики оказались гораздо выше, едва ли не на полпути к вершине.

Приходилось гнать во всю мощь двигателя. Хакман, пытаясь ускользнуть от гребня, все прибавлял и прибавлял газу, но волна неотвратимо настигала. Она неслась с такой скоростью, что при каждом повороте доски Хакман взлетал метров на десять. Чтобы не очутиться на гребне раньше нужного, надо ехать еще быстрее!

Кое-кто из гонщиков уже упал, угодив доской в зыбкую рябь. Для них гонка на сегодня закончилась: даже если удастся быстро вскарабкаться на скиммер, никакого двигателя не хватит, чтобы догнать волну и взлететь на гребень по заднему склону.

До конца пролива оставалось меньше сотни метров: самый трудный, самый ветреный участок. Каждый сгусток пены, каждый всплеск воды становился непреодолимым препятствием. При малейшем повороте под доску забирался ветер, норовя ее перевернуть.