Со дна и до самого края

Находившись в одиночку в палате, Саша сидел на кровати и смотрел на собственное отражение в выключенном телевизоре. Ему не позволили смотреть его, не дали газет, книг. Осталось просто терзать себя ожиданиями, испытывать сильные боли в голове, вызванные волнением и ночными кошмарами, увиденными этой ночью. Он не знал, что происходит, но хорошо понимал, что врачи не просто так держали всё в секрете. Что-то произошло, но это окутывалось тайной.

Наконец, дверь палаты открылась и на этот раз, это не была медсестра. Та, стремилась не отвечать ни на какие вопросы, вколоть в вену препарат, вероятно болеутоляющее, так как после него становилось легче, и быстро исчезнуть, словно её и не было. К удивлению Саши, это была Наталья Борисовна. В руках женщина держала папки. Одну из них было не сложно узнать. В неё психотерапевт записывала услышанный рассказ, а вторая больше походила на больничную.

— Здравствуй Саша, — поздоровалась она. — Можно?

— Да, — разрешил ей войти он, заметив невесёлое выражение лица. — Не ожидал увидеть вас.

— Я тоже не ожидала оказаться здесь, — присела за стол посреди палаты она, открыв обе папки.

— Что-то случилось? — непонимающе спросил Саша.

— Да, — односложно последовал ответ. — Знаешь, три недели я пыталась помочь, использовала разные способы связи, но ничего не подходит. Ты не открываешься. Не знаю, что с этим делать, но это уже неважно. Теперь, я хочу использовать другой метод.

— Другой метод? О чём это вы?

— Хочешь, я расскажу тебе причину, по которой ты оказался в психиатрической лечебнице? — прямо спросила она, вновь пропустив мимо ушей прозвучавший вопрос, что уже вошло в привычку.

— Да, — кивнул Саша, ожидая этого все последние недели.

— Хорошо, — не обрадовалась ответу женщина, будто надеясь, что не придётся этого делать. — Тогда, возможно, ты поймёшь, почему я не говорила об этом раньше. Не смотря на всё, остаётся надежда, что ты вспомнишь это, поэтому, рассказывать буду по кусочкам. Твоей задачей будет собрать пазл, отыскав путь к хранению в памяти всех имеющихся обрывков, утерянных после травмы.

— О чём вы говорите? Что не так с моей памятью? Какая ещё травма? — не понял он, наблюдая у себя сомнительные чувства, похожие на те, что испытывали пациенты психиатрической больницы. Врачи говорили без умолку о том, что есть правильно и что есть хорошо, разрушая привычный мир человека, но на самом деле, делали только хуже, вырывая из среды обитания того, кто не выживет в реальности, какими благими мотивами не управляли их собственные поступки. Слушая Наталью Борисовну, Саша испытывал схожие чувства, ведь, в одночасье, всё привычное стало иным и каким бы оно ни было, он не рвался узнать, зная о следовавшей за правдой боли.

— Вспомни первый день, когда ты оказался в больнице, — не ответив, попросила Наталья Борисовна, приступив сразу к делу.

Саша задумался. Казалось, ответить на такой простой вопрос не составило труда, но, сколько он не старался, вспомнить не удавалось. Словно окутавший сознание туман скрыл всё на своём пути, оставив после себя лишь пустоту и неясность. Единственная виденная юношей картинка — это первая встреча с психотерапевтом, но, что было до неё, осталось загадкой. Он раньше не задумывался об этом, мечтал скорее оказаться дома, увидеть друзей, не приходивших навещать, как и родная мама, что было странным. От того, желания думать о чём-то ещё просто не возникло, но теперь, когда это делал целенаправленно, Саша испытал что-то необъяснимое и пугающее. На практике студент шестого курса психологического факультета видел немало случаев, когда люди теряли память в результате различных травм. Ситуации, после которых сознание закрывалось от всего произошедшего в надежде защитить мозг от эмоциональной привязанности к событию, о котором не хотелось слышать, думать или вновь его представлять. И от того на душе не стало проще. Что-то случилось, если Наталья Борисовна говорила об этом с определённой опаской, стараясь, как специалист, не навредить сильнее, чем это уже есть.

— Не получается, — побелел он от непонимания и новых мыслей, каждая из которых хуже предыдущей. — Но как?

— Скажи, как твоя голова? — вдруг спросила она.

— А что с ней? — округлил глаза Саша, вспомнив о сильных головных болях, мучавших почти не переставая.

— Ты поступил в больницу Склифосовского два месяца назад, — сказала женщина, и глаза Саши тут же расширились, увеличившись в несколько раз. Она открыла больничную папку и, основываясь на данные, рассказала пациенту, — черепно-мозговая травма тяжёлой степени, но, если быть точной, сдавление головного мозга. Множественные ушибы и синяки по всему телу. Несколько сломанных ребер. Сильная кровопотеря. Вся твоя одежда была в крови.

— Но откуда?

— Об этом я хотела узнать у тебя, но серьёзный удар тупым предметом, и не один, — быстро добавила она, — вызвал частичную потерю памяти, оставшуюся прежней до сих пор. Прогрессирующий патологический процесс в полости черепа, вызвавший обширные внутричерепные гематомы, сыграли с тобой злую шутку, о чём поговорим несколько позже.