Соавторы

Рядом со мной упала балка, и я почувствовала, что задыхаюсь от гари. Глаза защипало, в горло заполз чадящий смрад. Ноги подкашивались. Ещё миг, и я навсегда останусь в этом логове. Не здесь ли главный поворот игры? Той игры, которую я всё-таки придумала?

Я пошла вправо – туда, откуда минуту назад в дом ворвалась моя Белка.

Входная дверь была распахнута настежь, я летела на свет, как бабочка, не чувствуя, что касаюсь пола, и только когда оказалась в саду, смогла сделать глубокий вдох.

Трава почудилась мне снегом – белым, прохладным, настоящим. Я шла от полыхающего ненавистного дома прочь, босиком по этому чистому снегу, и за мной волочились обуглившиеся по краям крылья.

12

Я стояла на холмике и смотрела на Клязьму. В вечерних сумерках её гибкая спина искрилась и отливала начищенным серебром. Я закрыла глаза и прислушалась к звукам, обволакивающим меня со всех сторон и, наверное, таким непривычным для этих благословенных мест. Полыхал, догорая, старый дом, давший приют злу, и говор пожара – его треск и шелест – играл свою коду. Чёрное крыло с рыжим подкрылком махнуло мне и свалило крышу набок, оставив лишь печную трубу. Как в военных фильмах.

Моя война окончена.

Огромная луна подсвечивала деревья, бревно, на котором наверняка любят сидеть парочки и на котором так давно, в прошлой жизни, сидели мы с Мироном. Рядом стоял похожий на тонконого богомола штатив, и голова-камера тёмным глазом смотрела на меня, воскрешая в близкой памяти мгновения, которые я хотела забыть, но не забуду уже никогда.

В сожранном пожаром доме догорала моя лягушачья шкурка, и мне предстоит жить дальше без неё. Как и без моей Белки. Она была моим альтер-эго, моим Тайлером из «Бойцовского клуба» – той стороной меня, казавшейся мне лучшей, моей сестрой-близнецом.

Там, в этом доме, умерла часть меня. И то, что я сейчас жива, мне придётся ещё доказать самой себе.

Я потрогала место на животе, куда Зверь всадил нож. Палец вошёл в рваную дырку на комбинезоне и наткнулся на что-то твёрдое. Я запустила руку в кенгурушный карман и вытащила оттуда смятую глянцевую брошюру с фотографией сопки и надписью «Камчатка». К обложке толстой скобкой была пришпилена визитка движения «Сохраним мир». На ней ровным почерком выведено: «Волонтёр Женя». И телефон.

Знал бы ты, милый волонтёр Женя, что спас мне жизнь.

Я взглянула на чернокожее лицо неба со звёздочкой-слезинкой под припухшим лунным глазом. Я позвоню тебе завтра, Женя. Я полечу с тобой в Кроноцкий заповедник, на сопки. Вечерами я буду разговаривать с тобой и слушать уютную тишину: там едва уловимое потрескивание обоев, рассыхающихся от печного тепла, и хруст снега за окном, и лай собаки, и тихое урчание кота, которого у меня никогда не было. У меня будет новая жизнь. И новая книга. И новая любовь.

Я повернулась и начала спускаться по тропинке к дороге. В воздухе витали уже иные звуки – пожарная сирена, крики людей. Я шла медленно, думая о нашей с Белкой книге. Я допишу её сама: ведь концовку я только что прожила, а, значит, знаю, чем всё в романе закончится. Я издам её. Наши с Белкой имена будут стоять рядом. Мы – равноправные герои собственной книги. Мы – в каждом её абзаце, в каждом слове. Мы втроём: Мирон, Белка и я. Мы – соавторы.

Я подходила всё ближе и ближе к дому. Рядом с забором стояло несколько машин, в их числе две полицейские и одна «скорая». Людей было много – наверняка, весь посёлок сбежался на пожар.

– Смотрите, ангел идёт, – закричала старая женщина в мужской ветровке, накинутой поверх длинной ночной рубахи.

– Обгоревший ангел, – попыталась пошутить я.

От толпы отделилась фигура.

– Мария!!! Вы Мария?

Седой мужчина в белом халате подбежал, накинул на меня одеяло, и тут же вокруг меня столпились люди. Живые люди!!! Я кивком ответила на какие-то вопросы и не сдержалась – разревелась, ткнувшись в плечо доктора.

В скорой меня напоили чем-то горячим из большого блестящего термоса, смазали зудящие раны. Врач отстегнул крылья и перебинтовал мне спину. Похожий на дядю Пашу следователь, сидевший рядом, протянул мне свой мобильный телефон:

– Обещал вашему другу сразу позвонить, когда найдём вас. Он-то и сообщил нам о похищении.

– Машка!!! – услышала я в трубке Лёшкин голос. – Жива!!!

– Как ты узнал? – прошептала я.

– Да Полина, наша секретарь с ресепшн, позвонила тем вечером, сказала, что некая Аня оставила телефон и просила срочно связаться. Я перезвонил, Аня рассказала, что тебя обокрали, но, мол, всё в порядке, тебя увёз друг. Машка, «всё в порядке» – это, думаю, точно не про тебя. И какой такой друг в Москве? Если друг, то зачем меня срочно вызванивать? Ну а потом, когда ты не появилась на работе ни на следующий, ни на другой день, я понял, что случилась беда. Мы с Марианной, – он кашлянул, – Витальевной приехали к тебе на квартиру, ждали у парадной до ночи, но ни ты, ни твоя подруга так и не появились. Я снова позвонил этой Ане, и она уже подключила полицию. Они по дорожным камерам машину отследили, вычислили, сложили пазл. Всем миром тебя искали, волонтёров вовлекли! Слушай, ты нас всех так напугала!