Собачьи дни

Гостья одарила меня новой яркой улыбкой — это у нее отлично получалось — и снова предложила принесенный торт. Исхитрившись взять одной рукой картину и топор, я приняла подарок.

— Как мило с вашей стороны, — поблагодарила я, теряясь в догадках, как они сюда попали, и пытаясь разглядеть через плечо гостьи, уж не появилась ли в заборе новая калитка.

— Надеюсь, вы не против, — сказала Пенелопа Уэбб, — мы пролезли через изгородь. Гибсоны не возражали. Они нарочно держали ее в таком состоянии, чтобы Булстрод свободно гулял.

— Булстрод^[21]? — переспросила я, неизвестно почему представив некое сказочное чудовище с рогами и хвостом крючком.

— Наш кролик, — пояснила леди. — Вернее, кролик Элисон. — И гостья перешагнула через порог.

Дитя уже водило перепачканным в шоколаде пальцем по моему холодильнику, мечтая забраться внутрь и исследовать содержимое.

— Перестань, Элисон, — автоматически сказала Пенелопа, на что дитя никак не отреагировало.

В этот момент леди внезапно вскрикнула и отступила назад с поднятыми руками, словно кто-нибудь навел на нее пистолет.

— Боже мой! — воскликнула она. — Да у вас пес!

— Он загрызет Булстрода, — сообщило дитя, приостановив отвратительное рисование пальцем.

— О, — неосторожно улыбнулась я, взглянув на неподвижную груду шерсти, имя которой Брайан, — об этом не беспокойтесь. Он у нас практически мертв.

Дети, как все мы знаем, очень интересуются смертью, и Элисон не стала исключением: она тут же подошла к Брайану и ткнула его ногой. Ее мать с ужасом взирала на происходящее. Брайан, которому подобное обращение, видимо, оказалось не в диковинку, открыл глаза и заскулил, отчего остолбеневшая от ужаса дама издала новый крик, схватилась за темно-синюю грудь и попятилась в сад.

— Он не мертвый, — разочарованно протянуло дитя.

— Это всего лишь метафора, — сказала я, подавив желание, в свою очередь, пнуть девчонку грязной босой ногой, и обратилась к мамаше, жавшейся у кухонной двери: — Я просто пошутила.

Пожав плечами, я нечаянно уронила торт, разломившийся на три куска. Пенелопа Уэбб приняла оскорбленный вид, хотя из глаз не исчез смертельный страх по поводу собаки, а Брайан осуществил показательное поползновение к общению: выполз на брюхе из своей коробки и обнюхал торт, правда, есть не стал, лишь немного сдвинул с места куски.

— О Господи! — сказала я. — Извините, пожалуйста.

— Терпеть не могу собак, — взвизгнула гостья, пятясь. За ее спиной я заметила большое белое животное, очень пушистое, жующее траву на моей цветочной клумбе.

— О, — обрадовалась я возможности сменить тему. — Это и есть Булстрод? Он просто пре…

Тут разверзся настоящий ад.

Дитя, унаследовавшее многие качества родительницы, издало оглушительный вопль и порысило подбирать удивленного кролика. Очутившись на руках хозяйки, Булстрод замер с самым идиотским видом, на которое способно живое существо с остатками зелени, налипшими вокруг подергивающегося носа.

— Скорее, скорее, Элисон, — торопила мать. — Унеси его домой. Скорее, пока пес не схватил…

— Вам совершенно не нужно волноваться насчет Брайана, — сказала я. — У него начисто отсутствуют любые инстинкты, и в первую очередь — охотничьи.

Пока я говорила, Брайан поднял голову, прервав обнюхивание остатков торта, превосходно сыграл преувеличенное внимание, словно актер в рекламе бульонных кубиков, опрометью кинулся в дверь мимо Пенелопы Уэбб, с грацией русской борзой подпрыгнул на уровень плеч Элисон и толкнул Булстрода лапами, прежде чем приземлиться на все четыре. Дитя рухнуло ничком, и я увидела, что кролик, в которого девчонка вцепилась как в добычу, превратился буквально в белый блин под ее весом. Морда бедняги раздулась так, что, казалось, вот-вот лопнет, глаза почти вышли из орбит. Оживший Брайан едва сдерживал нетерпение, с надеждой виляя хвостом и просительно переминаясь с лапы на лапу.

— Ты раздавишь его насмерть, если сейчас же не отпустишь, — крикнула я, отшвыривая топор и Роландсона и бросаясь на выручку Булстроду. Но, едва выбежав на дорожку, я вспомнила, что не обута, а гравий попался острый.

— Вот дерьмо! — вскрикнула я, ощутив, как что-то острое глубоко вонзилось мне в палец. — Ну дерьмо, вот дрянь!

Пенелопа Уэбб побагровела.

— Элисон, — ледяным тоном сказала она. — Отнеси Булстрода домой. Немедленно.

Даже дитя поняло, что мать не шутит, и послушалось, протиснувшись сквозь отверстие в изгороди, образованное двумя болтающимися планками. Кролик как ни в чем не бывало высунул морду над плечом хозяйки, которая тащилась прочь с перемазанными землей руками, в испачканной футболке и сбившихся кроссовках.

Брайан потрусил за ними, но тут его, видимо, охватило смущение: он вдруг остановился, обмяк, вновь опустил голову, сгорбился — осанка существа, потерпевшего очередное поражение — и поплелся на свой скорбный одр в углу кухни. Пенелопа Уэбб и я с опаской наблюдали, как пес прошел среди разбросанных кусков торта и улегся на одеяле.

Нога так болела, что разговор я продолжала в телеграфном стиле.