Собачьи дни

Конечно, не обходилось без связей между двумя мирами — «Джарндис и Джарндис» и «Высокотехнологичными компьютеризированными офисными системами»: решительно пресекаемые поползновения брать наш кофе («Конечно, нет, мисс Бреттл») или появление в приоткрытой двери веселого бородатого лица (почему все продавцы компьютеров носят бороды и серые костюмы?), обладатель которого спрашивал: «Слышали последний анекдот?» («Нет, мистер Хардинг, и не горим желанием его услышать»); но сильнее всего мягкую внутреннюю плоть нашего приватного сердца терзали расходные заявки. Бородатые мужчины в серых костюмах бесконечной чередой являлись по вызову мужа с мохнатыми ноздрями, который урезал наглые притязания до нужного размера, испепеляя их лучами своей могучей логики до маленьких кучек золы, и откидывался на стуле, крутя большими пальцами сцепленных ладоней, счастливый и довольный. Ей-богу, со стороны носящих-бороды-и-серые-костюмы было бы нехорошо не пытаться завышать суммы в расходных заявках.

В целом я была вполне довольна новой должностью. Вопреки предсказаниям Джо и Лидии у меня не возникло ни малейшего намека на роман с кем-нибудь из наших чемпионов по программному обеспечению — скорее уж с мистером Харрисом. Признаюсь, меня искушала мысль — мы ведь каждый день сидели напротив друг друга — внезапно прыгнуть на бухгалтера с криком о неутолимой страсти, просто чтобы поглядеть, как он выкрутится, но это была не более чем авторская модификация изготовления бумажных самолетиков с целью убить время. Учитывая стенокардию начальника, мне понадобился бы мистер Поунелл для защиты от обвинения в преднамеренном убийстве. Слава Богу, что, подобно адвокатам, бухгалтеры не умеют читать мысли. Зрелая женщина, утратившая желание играть в лошадки… Мистер Харрис случайно угадал.

Рейчел начала учиться. Мы часто плакали вдвоем перед тем, как ей идти спать, — дочь из-за потери семьи, привычной и желанной, я из-за собственной вины (в болезни нет логики) в том, что нанесла эту рану. Очень часто перед сном Рейчел звонила Гордону, и очень часто его не оказывалось дома — Миранда без прыщей завела с ним оживленный флирт (с нашего единодушного благословения). Когда Рейчел все же удавалось поговорить с отцом, она вешала трубку совершенно расстроенная, плачущая над собой и папочкой — во время нечастых созвонов Гордон без зазрения совести прибеднялся как только мог. Но я не могла обвинить его или запротестовать: по-своему он шел навстречу, и все, что я могла сделать, — утешать Рейчел в тяжелые дни. Филида говорила: время, время и еще раз время, и я свято верила в правоту подруги. Брайан при всех его недостатках, словно нарывный пластырь, вытаскивал наружу чувства, которые иначе дочь таила бы в себе. Слабый, нуждающийся в заботе (хотя последнее шло вразрез с его собственным мнением) пес служил Рейчел точкой приложения сил в разлуке с отцом. Недели шли, и постепенно слезы перед сном стали реже, а воскресные визиты и однообразная ежедневная рутина превратились в установленный и легко принятый порядок.

Рейчел снискала большую популярность, потому что ее мать ходила на работу и появлялась у ворот школы аккуратная и скучная (замечу: дети весьма консервативны в том, что касается родителей, — модные мини-юбки и дурацкие стильные прически, может, и позволяют маме чувствовать себя молодой и модной, но заставляют краснеть ребенка). Мои юбки в складку длиной ниже колена и стянутые в скромный пучок волосы всячески приветствовались, поэтому я отводила душу по выходным. Оставайся у меня хоть малейшая надежда подружиться с Уэббами, ее похоронили бы домашний костюм в горошек и разнообразные эксперименты с гелем для волос. Уик-энды были восхитительны: я принимала сыпавшиеся приглашения с приятным отсутствием отчаяния. Если мы с Джо шли смотреть фильм — я ликовала, если меня приглашали на обед — с удовольствием отправлялась. Однако я не ощущала эмоционального голода, и меня ни разу не посетило искушение подцепить свободного мужчину, случайно оказавшегося рядом.

Ванесса и Макс тоже пригласили меня на один из своих великосветских абсурдизмов. Ванесса даже прислала платье для такого случая.

— Я не могу дважды показываться на людях в одной и той же вещи, — пояснила она по телефону. — Да и цвет гораздо больше пойдет тебе, чем мне. Не хочешь — не надевай, но мне кажется, платье должно тебе понравиться.

Наряд, прибывший на «Даймлере» (!!), вручал мужчина в серой униформе, обратившийся ко мне «мадам» (подобные мелочи все еще производят огромное впечатление). Достав платье из шелковой бумаги, я увидела, что оно ненадеванное. Ванесса никогда не купила бы себе подобную вещь — если не из-за фасона (вельветовый корсаж с предурацкой желтой юбкой из тафты фру-фру), то из-за цвета. Я часто носила желтый, Ванесса — никогда, даже не пыталась. Значит, платье куплено специально для меня. Теперь читатель понимает, что я имела в виду, говоря об удовольствии иметь богатых друзей?