Собачьи годы

Но Матерна не сдвинуть со стула. Он сидит, уронив руки на колени, будто прирос, будто он собрался девять лет сиднем просидеть, как его бабка, старая Матерниха, которая девять лет парализована была, сидела в кресле и только глазами лупала. А ведь в Дюссельдорфе да и вообще вокруг сколько всего интересного: тридцать два кинотеатра, театр Грюндгенса[404], Королевская аллея вдоль и поперек, молодое пиво, заново отстроенный старый город, городской парк с прудами-лебедями, музыкальное объединение имени Баха, художественное объединение, зал Шумана, выставка-продажа мужской одежды, карнавал одиннадцатого одиннадцатого[405] в одиннадцать одиннадцать, а уж стадионов, спортплощадок… Завацкие перечисляют их все подряд:

— Поезжай во Флинген, погляди, какой там стадион «Фортуна» — и не только футбол, там все, что хочешь.

Но ни один вид спорта — а Завацкий перечисляет их столько, что пальцев двух рук не хватает — не способен оторвать его от стула. И тут вдруг случайно — супруги уже почти отступились — кто-то из них вспоминает про кулачный мяч. Неважно, кто шепнул эти слова — Инга или Йохен, а может, даже малышка Валли, веселая побегушка. Как бы там ни было, а он тут же встает. В тот миг, когда Дюссельдорф и весь мир собирались уже махнуть на него рукой, Матерн встает и делает шаг по ковру, упругому и толстому, как бумажник. Точные и непринужденные движения. Изумленный треск в суставах. И вот уже он мечтательно сотрясает воздух:

— Братцы, как же давно это было — кулачный мяч! Да, тридцать пятый — тридцать шестой, стадион Генриха Элерса. Технический институт справа, труба крематория слева. Мы все турниры выигрывали, чесали всех подряд: и фехтовально-гимнастическое объединение, спортклуб «Данциг», «Шельмюлль-98» и даже школу полиции. Я же за младопруссаков центрового играл, под канатом. И был у нас отличный разводящий. Он любой мяч вытаскивал и подносил мне как на блюдечке, причем запросто так, будто играючи. Говорю вам — тащил все и с полнейшим хладнокровием, принимал снизу и мячик за мячиком мне выкладывал, а мне что, только заколачивай, косыми, прямыми, резаными, как хошь, лишь бы в площадку. А перед самой войной и тут успел поиграть, за «Атлетов» Унтеррат, пока меня… Ну да ладно, об этом лучше не надо.

До Унтеррата и сегодня недалеко, с площади Шадова на двенадцатом до Ратингена, оттуда по Графенбергской аллее до производственных корпусов фирмы «Ханиль и Люг», поворот налево, к Мойзенбройху, мимо палисадников и городского лесопарка, мимо Ратербройха и богадельни прямиком к Ратскому стадиону, небольшому и уютному сооружению у подножья Апервальдской горы. Та стоит во всей красе, открывая вид на близлежащие сады и полускрытый за ними в обычной своей дымке город: индустриальная и церковная архитектура в запоминающемся контрасте. Строительные котлованы, строительные ограждения, а прямо напротив, массивной громадой — фирма «Маннесманн», И в городе, и на стадионе на всех спорт-и-стройплощадках кипит жизнь. Где-то всенепременно трамбуют гаревую дорожку. Гандболисты-юниоры затеяли неумелую перепасовку, бегуны на три тысячи метров торопятся улучшить личные рекорды; а на совсем отдельной небольшой площадке, в стороне от стадиона, под сенью нижнерейнских тополей, смотри-ка, и правда кулачный мяч: первая мужская Унтеррата против первой мужской Дерендорфа. Встреча, похоже, товарищеская. Площадка уютная, защищена от ветра, однако «Атлеты» из Унтеррата проигрывают. Матерн и пес определяют это с ходу. И даже знают, почему: центровой у каната никуда не годится, к тому же не сыгран с разводящим, который, кстати, может, не так уж и плох. Защитникам не худо бы, конечно, подтянуть удар с задней линии, но этот, под канатом, абсолютно безнадежен. Левый краек, кстати, ничего еще, но его редко подключают к атаке. И вообще — команде явно недостает хорошего разводящего, потому как этот — почему-то он кажется Матерну очень знакомым, но, наверно, все дело в форме, да и вообще ему в последнее время очень уж многие кажутся знакомыми — этот довольствуется лишь тем, чтобы абы как поднять мяч в воздух, а дальше пусть к нему бежит кто хочет — оба защитника, центровой, все, кому не лень; не удивительно, что дерендорфцы, средненькая, в общем-то, команда, этим пользуются: лупят почем зря в образующиеся «дыры». Единственно вот левый краек — и его ведь Матерн тоже где-то когда-то видел — играет строго по месту и хорошими ударами тыльной стороной кулака хоть как-то поддерживает престиж «Атлетов». Ответная партия тоже заканчивается поражением хозяев; они хоть и поменяли местами своего центрового с правым защитником, но и тот до самого финального свистка на новой позиции толком не освоился и чудес не сотворил.