Собачья работа

Черканув еще пару строк, пробежала написанное беглым взглядом, быстро вывела в конце еще несколько слов, расписалась и посыпала пергамент песком. После чего свернула в трубочку, запечатала и отдала моей спутнице:

– Пошлешь в Тышню с верным человеком. Как можно скорее!.. Ну, что у тебя? Давай письмо.

– Мать Любана, – я шагнула к столу, – мне нужно с вами поговорить.

– Погоди… Ты? – Настоятельница подалась вперед. – Ну да! Одноногая… как там тебя?

– Дайна Брыльская. Мать Любана, я по поводу вашего племянника…

– Которого?

Простой вопрос поставил в тупик. Ах да, совсем забыла! Этот пан Матиуш тоже приходился ей дальней родней – троюродным или даже четвероюродным…

– Князя Витолда Пустополя.

– А что с ним? Впрочем, все и так понятно. Полнолуние близко. Оборотень опять вылез, да?

– Мм… почти. У нас в замке несчастье.

Коротко, не вдаваясь в подробности, я рассказала о смерти старого целителя и о тех настоях, которые он давал князю.

– Понятно – вздохнула настоятельница. – И чего ты хочешь от меня?

– Тот артефакт, который был изготовлен в старые времена. Я думаю, что его можно использовать вроде оберега…

– Правильно думаешь. – Мать Любана поднялась из-за стола. – Пойдем, кое-что покажу.

Махнув рукой – мол, следуй за мной! – она подошла к стене и потянула за закрепленный на ней подсвечник. Тотчас же один из книжных шкафов тихо отъехал в сторону, открывая небольшой проход, погруженный во тьму.

– Видишь, как все просто? – Монахиня остановилась на пороге. – Никакой защиты, никаких охранных чар… Идем!

Я шагнула в темноту. Судя по всему, это был не просто ход, вырубленный в стене – при закладке храма два ряда каменных блоков установили двумя параллельными линиями, чтобы они держали тяжелую кровлю. В результате получился целый коридор, опоясывавший собор по периметру. По одному крылу этого коридора меня только что привели в кабинет настоятельницы, который, если судить по планировке здания, располагался в боковой пристройке. Значит, должен быть еще один вход, со стороны хозяйственных служб.

Мы дошли до того места, где один из блоков, составлявших стену, отсутствовал. Отверстие высотой почти в человеческий рост было достаточно широким, чтобы в него боком мог протиснуться любой человек, даже самого мощного сложения – только без доспехов.

– Вот тут.

Я посмотрела. Снаружи дыру загораживало основание большого, в три человеческих роста, изваяния Богини-Матери. Как выяснилось, оно оказалось полым внутри – где-то на уровне колен часть статуи просто отсутствовала, и можно было рассмотреть, что внутри! Некий благоговейный ужас обуял душу. Такое не всякому показывают.

– Простите, мать Любана, но я не понимаю… Я тут не вижу ничего такого…

– Я тоже не вижу. – Настоятельница протянула руку и пошарила внутри статуи. – Поищи сама!

Еще не совсем понимая, что она имеет в виду, я протянула руку. Был миг страха – а вдруг это ловушка? – но обошлось. Железные тиски капкана не сдавили запястья, зубы притаившейся гадюки не вцепились в пальцы. Вместо этого рука наткнулась на небольшое углубление, выстланное, судя по всему, войлоком. Там было пусто. Я обшарила все внутренности статуи, куда могла дотянуться – да там и дотягиваться-то оказалось не до чего! – и ничего не нашла.

– Пусто?

– Пусто, – мать Любана кивнула головой. – А ведь это был тайник.

Я поскорее отдернула руку и спрятала ее за спину. Тайник в статуе Богини-Матери!

– Много лет это было надежное хранилище, – сделав знак следовать за нею, настоятельница направилась прочь. – Один из моих предков создал артефакт ради себя, своих предков, допустивших такое, ради потомков, которым теперь с этим предстояло жить и мучиться. За минувшие века его несколько раз прятали заново, всякий раз находя лучшее хранилище. И все это время он исправно нес свою службу, переходя из рук одного хранителя в руки другого. Каждый новый хранитель находил для артефакта новое место, о котором знали весьма и весьма немногие. Последний раз это сделала я, когда приняла постриг. До этого артефакт почти полвека находился в замке. Я сама положила его в этот тайник. Но недавно он был украден.

– Как? – Я не поверила своим ушам.

– А вот так. Случилось это, скорее всего, во время вечерней службы – мы тогда открываем храм для горожан, пускаем их на службу. Да и вообще наши ворота открыты в любое время – Богиня-Мать одинаково милостива и приветлива ко всем своим детям. К Ней в любое время можно прийти с нуждой, за советом или просто за утешением и лаской, как к родной матери. Ты, например, ничего не хочешь у Нее попросить?

– Новую ногу, если можно, – буркнула я, не оценив доброты, но услышав иронию. Моя собственная мама… Я восемь лет не видела ее и мечтала обнять. Скорее бы покончить с этим делом и вернуться домой!

– Если будешь усердно молиться, возможно, твое желание однажды сбудется!.. Короче говоря, это мог сделать кто угодно.

– Не кто угодно, – неожиданно сообразила я, – а только тот, кто точно знал, что красть, зачем красть и где это лежит. Сколько человек вообще знали про артефакт?

Мать Любана посмотрела на меня так, словно я была говорящей свиньей.