Собачий поцелуй (СИ)

— Годрик всемогущий, да никому нельзя! Лунатик оберегает свой секрет как зеницу ока, но Эванс сама обо всём догадалась. Она ведь видит его намного чаще, чем ты. Тем более, они были старостами целых два года, везде вместе таскались, вот Лили и подметила цикличность его «болезни». Она просто припёрла нас к стенке, когда Джеймс притащил её к нам в спальню, а она увидела над кроватью Рема календарь полнолуний.

Оливия скрестила руки на груди и потупила взгляд, чувствуя себя дурой. Надо же было так повестись на дешёвую манипуляцию проклятого слизеринца! Теперь она просто надеялась, что Сириус не станет допытываться, кто же надоумил её сходить к хижине, и, кажется, ей повезло. Вместо этого Блэк сказал совсем другое.

— Прости меня, Ви. Я правда не мог тебе ничего рассказать. Это ведь не мой секрет. Знала бы ты, как Лунатик злился, когда я показался тебе в облике пса. — Он улыбнулся и снова притянул девушку к себе, оставляя невесомый поцелуй в волосах. Она тоже заулыбалась.

— Хорошо, что ты решил тогда подойти ко мне.

— Думаешь? — усмехнулся Блэк.

— Уверена, — выдохнула она ему в ключицу.

В тихом умиротворении они просидели какое-то время, не выпуская друг друга из объятий. В коридоре раздался звон колокола, известивший о начале уроков. Оливия снова задремала, убаюканная тёплыми руками Сириуса. Он тоже уснул. Безмятежность накрыла Больничное крыло, будто отгораживая его от всего остального мира, здесь и сейчас Оливии было так спокойно. Кошмаров не было, ничто не тревожило её сон, он был глубоким. Однако у всего бывает начало и бывает конец, а одно всегда сменяет другое. Девушка заворочалась, глаза её забегали, но веки оставались плотно закрытыми.

Ей снилось что-то незатейливое, какой-то будничный сюжет. Она сидела в кабинете отца прямо на полу и рылась в стопке бумаг. Среди них были её детские рисунки, контрольные работы по трансфигурации, отцовские документы, в которых она совершенно не разбиралась. Потом перед ней возникло изображение оборотня из школьного учебника. Оливия подняла его на свет, исходивший из окна, и стала рассматривать. Сперва это был просто оборотень, но потом он превратился в волка с лицом Люпина, а за спиной у девушки раздался торопливый стук в дверь.

Она резко обернулась, пугливо прижала рисунок к груди, сердце в страхе забилось быстрее. Стук становился всё настойчивей, она в панике дёрнулась, порываясь встать на ноги, и тут же проснулась, возвращаясь в реальность.

Сердце всё ещё колотилось, а кто-то в самом деле стучал, только не в дверь, а в окно. Оливия не сразу сообразила, что происходит. Солнечный луч пробивался сквозь щель между занавесками, раздражая чувствительные ото сна глаза. Девушка выпуталась из одеяла, которым не помнила, как накрылась. Сириус всё также лежал в её кровати и мирно спал. Оливия вылезла из постели, и Блэк сразу раскинул руки, занимая собой всё пространство. И Люпин, и Поттер — оба тоже лежали на прежнем месте. Никто из парней не слышал этот назойливый стук.

Оливия на цыпочках прошла к окну и нырнула за шторки, раскрыв их всего на долю секунды, чтобы не разбудить мальчиков ярким светом. За стеклом на карнизе примостился хорошо знакомый ей филин, остатки сна в миг развеялись при виде Эркюля, на лапе у которого болталось письмо. Девушка распахнула окно, впуская фамильную птицу на широкий деревянный подоконник, выкрашенный белой краской, облупившейся по краям. С улицы ворвался порыв холодного ветра, и Розье поёжилась.

Почесав пернатого почтальона за ушком, она отвязала послание, всё больше удивляясь его виду. Не было ни печати, ни конверта, только пергамент, свёрнутый в несколько раз, словно впопыхах. Филин знал, что ответа от адресата не требовалось, а потому сразу же улетел, теряясь среди облаков. Кончик носа Оливии заледенел, она закрыла окно и неспешно вернулась на кровать, забираясь в неё с ногами и заворачиваясь в одеяло.

С тревогой она развернула бумагу. Перед ней была лишь одна единственная строчка, которая оказалась такой жестокой, что в считанные секунды лишила девушку всех запасов кислорода. Её будто пригвоздило к этой железной койке, придавило сверху бетонной плитой. В бездонных зрачках застыли эти неровно написанные слова. Оливия уронила руку на постель, из глаз хлынули бесшумные слёзы.

— Что случилось? — сонным голосом спросил её Сириус, заглядывая девушке через плечо. Она не сдержала громкий всхлип, и это избавило Блэка от сонливости. — Что такое?

Она молча протянула ему записку, посланную отцом. Его почерк девушка узнала без труда, хотя он и не был таким же ровным, каким бывал обычно. Сириус вынул пергамент из холодных пальцев Оливии, и она спрятала лицо в ладонях, содрогаясь всем телом. Блэк глянул на содержимое послания да так и замер, задержав дыхание.

Несколько секунд ему потребовалось, чтобы осмыслить написанное, потом он отложил письмо на тумбочку, развернул Оливию к себе и прижал крепко-крепко, не обращая внимания на ноющую боль в ребре. Она плакала, а он тихо приговаривал какую-то успокаивающую ерунду, прекрасно понимая, что это сейчас не поможет.