Собачий поцелуй (СИ)

— Где сейчас тот дневник? — Оливии было плевать на самом деле, она спросила это лишь для того, чтобы не дать себе наговорить отцу гадостей.

— Я снял с него проклятье, и Тёмный Лорд отдал его на хранение Малфоям.

Оливия хмыкнула, теряясь в урагане эмоций. Значит, эта дрянная тетрадка лежит где-то в доме Нарциссы. Вещь, из-за которой вся её жизнь омрачилась бесконечной скорбью. Ей было так гадко на душе, она просто не хотела принимать всё это. А отец! Она не представляла, как он вообще жил с таким грузом всё это время. И ей было его жаль, конечно, но гораздо сильнее ощущалась обида. Оливия не была готова к такому. Кое-что оставалось для неё за гранью понимания.

— Почему ты не перестал прислуживать ему? — горько спросила она. — Почему не уехал отсюда как можно дальше? Разве ты не считал его тоже виноватым в случившемся?

— Милая, я не мог этого сделать… Ты уже слышала, что я говорил твоей маме в первом воспоминании. Он никого не отпускает просто так. Ты либо с ним, либо мёртв. И я, признаюсь, думал о том, чтобы умереть, но что бы тогда стало с вами? Я не мог так поступить, оставить вас круглыми сиротами.

Слова отца немного остудили её пыл. Она и представить не могла, что Кристиан Розье всерьёз раздумывал о самоубийстве. Что такая дилемма вообще возникла в его голове: бросить детей на произвол судьбы и облегчить свои страдания, или продолжать терзаться, но не давать слабину ради неё и Эвана. Наверное, если бы Кристиан тоже умер, их с Эваном забрала бы Друэлла… Кто знает, какой была бы тогда их жизнь.

— И почему ты решил расторгнуть помолвку? — уже гораздо спокойнее спросила девушка. Она подошла вплотную к столу и села на краешек, пристально разглядывая отца.

— Потому что с меня хватит, — внезапно твёрдо заявил он. — Я больше так не могу. Моя жена погибла из-за нелепой просьбы Тёмного Лорда. Эван погиб из-за войны, что развязал Тёмный Лорд. И я не хочу ждать, когда с тобой тоже что-нибудь случится по его воле. Он говорит, что хочет подчинить грязнокровок, но я вижу, что и чистокровные попадают под удар. Это уже слишком.

— Папа, — осторожно начала Оливия, склоняясь ближе к нему. — Ты же понимаешь, что нам этого не простят? Ни Эйвери, ни Сам-Знаешь-Кто, ведь он был так рад образованию новой ячейки великолепного чистокровного общества!

— Плевать я хотел на Эйвери, напыщенные индюки! — выпалил отец. — Я должен был выдать тебя за их бестолкового сынка только потому, что Тёмный Лорд посоветовал вас поженить. Конечно, это был выгодный союз для обеих сторон, и мы бы обрели многое, но я не стал бы настаивать. Ты не хотела замуж, я знаю, и мне было очень тяжело видеть тебя несчастной, но я просто боялся сказать ему слово против. Прости…

Оливия всё больше и больше удивлялась. Перед ней открывались факты, о которых она и не подозревала, даже помыслить не могла! Она всегда считала, что отцу просто плевать на её чувства и желания, что он хочет сыграть выгодную партию, заключив этот брак, а остальное неважно, но всё оказалось гораздо сложней. И теперь Оливия была совершенно растеряна. Но не успела она обрадоваться отмене свадьбы, как мистер Розье поразил её вновь.

— Ты спрашивала, почему я тогда не уехал, и я сказал, что это было невозможно, но сейчас я понимаю, это было трусостью. Я боялся, что он найдёт нас и убьёт, но ведь есть способы спрятаться. И на этот раз мы так и поступим.

— Что? — опешила Оливия, не веря своим ушам. Кристиан поднялся с места, подошёл к дочери и взял её за плечи.

— Мы уедем. Не будем ждать, когда ты закончишь школу, я и сам смогу обучить тебя всему необходимому, а диплом тебе и вовсе не понадобится! Наших запасов золота хватит на беззаботную жизнь даже моим правнукам. И потом…

— Нет! — Оливия прервала воодушевлённый поток речи отца, и он уставился на неё в недоумении. — Папа, я никуда не поеду.

— Это ещё почему?

Она нервно рассмеялась, совершенно не зная, как ответить на этот вопрос. Могла ли она рассказать ему о Сириусе? Ну, теперь, когда отец решил сбежать от Волдеморта, он вряд ли станет ругать её за отношения с предателем крови. Но всё же вряд ли одобрит её намерения остаться в Англии, да ещё и сражаться. Она и сама до сих пор удивлялась своему решению, которое было вполне в духе гриффиндорцев с этими их храбростью и благородством. Семь лет назад распределяющая шляпа раздумывала между Когтевраном и Слизерином, и это было неудивительно. Розье всегда в первую очередь думала о себе и своих близких, ей было плевать на высокие цели, общее благо и прочую ерунду.