Собачий поцелуй (СИ)

— Да. Мсьё Розье велел больше здесь не работать. Сказал, что это пустая трата времени.

Оливия поджала губы, чувствуя, как злость распаляется внутри. Неужели её отцу совсем плевать на память о маме? Девушка решила идти до конца и вытрясти из домовика все жалкие крохи информации, которыми тот владел, пусть их будет совсем немного, но всё же лучше, чем ничего. Она задала следующий вопрос, внимательно следя за реакцией эльфа:

— А что на счёт Кейт? Это ведь он её уволил?

— Маленькая мадемуазель задаёт слишком много вопросов… — проворчал Ксавье.

— Не такая уж я и маленькая. — Оливия горделиво вздёрнула голову, и эльф скрипуче рассмеялся.

— Вы совершенно правы. Мсьё Розье посчитал, что гувернантка в этом доме больше ни к чему. Ведь дети давно выросли, а вы и вовсе вскоре выйдете замуж, и переедете из поместья. Мадмуазель Кейт не хотела уходить, но мсьё был непреклонен.

— Спасибо, Ксавье. — Девушка тяжело вздохнула, поднимаясь на ноги. Ей совершенно не нравились новые порядки в доме. Кейт была практически частью семьи, и она не была бесполезной, женщина помогала эльфам с уборкой и готовкой. Зачем было её увольнять? Отец, видимо, совсем с ума сошёл со всеми своими тёмными делами. — Могу я попросить тебя об одолжении?

— Всё, что пожелаете, мадемуазель Оливиá.

— Пожалуйста, верни оранжерее её прежний вид.

Эльф пообещал заняться этим сразу же, как только они с другими домовиками покончат со всеми приготовлениями на завтра, поклонился ещё раз и с громким хлопком исчез. Розье устало потёрла переносицу. Домой возвращаться совершенно не хотелось. Девушка медленно поплелась вглубь сада, нарочно выбирая самые длинные тропинки. Бродить здесь в одиночестве ей нравилось куда больше, чем сидеть в четырёх стенах.

Она шла долго, делала круги по одним и тем же местам, и думала, думала, думала. Мысли роились у неё в голове, словно пчёлы, создавая белый шум на фоне.

Что скажет ей Дамблдор, когда она придёт к нему за помощью? Что, если директор откажет ей? А если ей придётся открыто выступить против своих же? Хотя теперь она уже не была так уверена, кто для неё был своим, а кто — чужим. Она хорошо помнила их давний разговор с Сириусом, когда он упрекнул её за любовь к отцу, но ей было трудно заставить себя ненавидеть родного человека. Впрочем, в данный момент у неё получалось вполне неплохо. Отец отлично постарался, разрушив всё, что было ей дорого. Но этого всё ещё было недостаточно. Нежные чувства предательски пощипывали её изнутри, напоминая о себе.

Оливия решила, что разыграет маленькую сценку перед отцом. Она выпросит у него небольшую отсрочку, добьётся желаемого слезами, как делала много раз до этого. Он не сможет ей отказать. По крайней мере, раньше никогда не мог. Розье станет совершеннолетней уже в начале мая, свадьба была намечена на лето, когда она вернётся домой на каникулы, но девушка убедит отца, что нет никакой необходимости так спешить. Она будет помолвлена, так что можно будет дождаться окончания школы. Ей очень хотелось верить, что отец пойдёт на уступки для любимой дочери, войдёт в её положение. И тогда она успеет получить защиту Ордена Феникса.

Девушка ощущала лёгкую усталость в ногах от длительной ходьбы и зарождающееся чувство голода, дающее о себе знать урчанием в животе. Но она не собиралась останавливаться. Теперь Оливия не просто гуляла, она шла к конкретной цели, которая уже маячила впереди, среди старых кустов роз, покрытых сейчас только молодыми почками. Маленькое здание из светло-серого камня всегда навевало на неё жуть, вот и сейчас кожа Розье покрылась мелкими мурашками. Она никогда не любила приходить сюда, сторонилась этого места, но сейчас Оливия чувствовала острую необходимость сделать это.

Фамильный склеп встречал любого посетителя высеченной на камне надписью на латыни: «Vestigia semper adora»{?}[лат. Всегда чти прошлое]. Простояв на пороге несколько минут, Оливия наконец собралась с силами и вошла внутрь. Тусклый свет пробивался сквозь маленькие окошки-прорези под самым потолком. В воздухе витал могильный холод и пыль, вперемешку с вечной тоской и печалью. На постаменте у стены возвышался белоснежный мраморный ангел, разведя руки в стороны. Его крылья отбрасывали длинные тени. Девушка поёжилась под пустым взглядом статуи и плотнее закуталась в мантию, сложив руки на груди.

Здесь было всего три захоронения. Высокие саркофаги из такого же белого мрамора с серыми прожилками стояли посреди помещения, покрытые слоем пыли. В двух из них покоились родители мистера Розье. Они умерли довольно рано, особенно по меркам волшебников. Подхватили что-то вроде Совиной Чахотки.