Собака Баскервилей из села Кукуево

— Йа, йа, Чуи, натюрлих, гуттен таг, майне кляйне! Как поживаешь, что слышно в шоу — бизнесе? — про шоу — бизнес это была наша старая расхожая шутка. Чу служил в банке системным администратором и про шоу-бизнес читал только в Интернете, телевизор никогда не смотрел принципиально. Кажется, его у Чуи даже не было.

— Живем, как можем. Серж, нефига деньги тратить на моем мобильнике, ты по делу, или как? — видимо не так много наш Ваня и зашибал в своем банке.

— Да ладно тебе, мы ещё и минуты не говорили. Наших видишь? Как там Слава, Бэтмен, Панкрат?

— Слава нормально, женится, заявление подали в загс с Ленкой. На двадцать шестое марта.

— О! Круть! Передавай им мои поздравления.

— Сам передашь, как приедешь. Он, кстати про тебя спрашивал, скинет, короче, тебе на пейджер, когда там у него мальчишник и всё такое.

— Отлично.

— Бэтмен всё в ментухе своей пашет, ко мне не заходил, у них там сейчас усиления всякие, антитеррор. Панкрат уехал куда-то, то ли на север на заработки, то ли ещё куда. Никто толком не знает. Серёга, давай по делу, у меня времени мало, и монетки — то тикают.

— Ладно, Чу, слушай, ты не мог бы мне помочь, попалась тут недавно штука одна интересная…

20

О, Блаженная Нега Воскресения! Как много даёшь ты сил и как успокаиваешь нервы после тяжёлой трудовой недели, а также извечной субботней суеты, перемешенной с нередкими алкогольными возлияниями. В детстве я не особенно любил воскресенья, гораздо приятнее было ощущать свободу и независимость субботнего вечера, когда можно припоздниться за увлекательными играми, позабыв про уроки, и предвкушая завтрашний праздный день. Со временем, когда я окончил школу, ненависть к понедельнику как-то понемногу затерлась — в университете, при очень большом желании, можно было и наплевать на учебу практически в любой день недели, поэтому предстоящая шестидневка не казалась такой уж мрачной. А режим теперешней работы в прокуратуре был настолько напряжён и интересен, что я предполагал в скором времени, по необходимости, некоторые воскресенья вообще проводить на работе — например, когда подходит срок окончания предварительного расследования и надо срочно дооформить процессуальные документы, или я дежурю по графику, и меня срочно вызвали на место преступления. Кстати, и в это воскресенье дежурил я, но, слава Богу, обошлось без происшествий, так что ничего не смогло испортить ещё утреннее решение посвятить чудеснейший день абсолютному ничегонеделанью.

Знаю, многие обозвали бы меня лентяем. Наверное, лентяем я и был, но, во-первых, не видел такого уж страшного греха в том, чтобы хотя бы изредка потакать некоторым своим слабостям, во-вторых, не знаю как у других, а у себя я давно заметил свойство, что, когда постоянно приходится себя к чему-либо принуждать, заметно снижается ясность и оригинальность мысли. Загруженный рутиной мозг перестаёт чётко и быстро реагировать на поступающую из окружающего мира информацию, а мне было о чём подумать, и подумать напряжённо. Конечно, можно было затеять генеральную уборку, перестирать вещи, пройтись по магазинам за продуктами и приготовить еды на неделю. Но всем этим замечательным и важным делам я предпочёл простое лежание на диване, за исключением трёх получасовых прогулок с собакой, которую мы за незнанием клички с моей легкой руки называли: Бася (уменьшительное от собаки Баскервилей). Самым замечательным было то, что Катя охотно приняла мою идею — может быть она тоже лодырь, а может просто не хотела в первый же день устанавливать свои порядки.

На улице заметно похолодало, начинались обещанные синоптиками морозы, а дома было тепло и приятно, особенно, если плотно укутаться шерстяным, клетчатым пледом и вылезать наружу лишь изредка, по необходимости. Мы валялись на диване, Бася храпела на полу, чайник свистел на кухне, телевизор бормотал свою невнятную белиберду. Мягкие сумерки неторопливо окутывали комнату, и не хотелось включать свет.

Катя дремала рядом, уткнувшись лицом в подушку, и прижавшись ко мне. Я осторожно гладил её по голове, чуть перебирая пальцами пряди волос, и размышлял. Увы, грустно думалось мне, мы из разных миров. Совсем скоро, может быть, через неделю-две Катя вернется в свою Москву, многолюдную, вечно спешащую и крикливую, где её ждут выставки, клиенты, может быть успех и слава. Я останусь тут в сонной глубинке трудиться следователем, в лучшем случае на ближайшие три года. Меня ждёт ежедневная нервная работа и звенящая, тоскливая пустота по вечерам и выходным дням. Возможно, нет, даже наверняка Катя ещё приедет навестить свою одинокую тетушку, но только это будет не скоро: через год, полтора, два… И скорее всего, она будет уже совсем другой, заведёт себе в Москве бойфренда, если у неё уже сейчас его нет, а может быть и замуж выйдет. Или женюсь я, чтобы любой ценой извести постылую тоску и одиночество. И буду затюканным семейными и производственными проблемами мужичонкой, с потухшими глазами, проживающим жизнь в обязательствах и исполнении долга. Почему-то я был уверен, что невесту по любви в Средневолжске мне не найти.